фундамент успешного поступления
Lirnica
- 255 книг

Ваша оценка
Ваша оценка
Моей основной целью здесь было предложить феминисткам, которые подключаются к политическому проекту и чья цель — борьба против тех форм подчинения, которые существуют сейчас в различных видах социальных взаимоотношений, и не только в тех, что напрямую связаны с гендером, такой подход, который позволял бы нам понять, как конструируется субъект посредством различных дискурсов и что субъект как сумма позиций субъекта является более адекватной моделью представления, чем та, что редуцирует нашу идентичность к одной-единственной позиции — будь это класс, раса или гендер. Этот тип демократического проекта лучше приспособлен для осуществления тех перспектив, которые позволили бы нам осмыслить различие путей, на которых сконструированы отношения власти, он способен также помочь нам обнаружить те формы исключения, которые присутствуют в любом универсализме и в утверждениях, которые апеллируют к истинной сущности рациональности. Вот почему критика эссенциализма и его различных форм — гуманизма, рационализма и универсализма — вовсе не является препятствием на пути к оформлению феминистского демократического проекта, а на деле является важным условием самой возможности такого оформления.

[...] необходимо отбросить эссенциалистскую идею идентичности женщины как женщины, а также отказаться от попыток обосновывать ими специфические и сугубо феминистские политики. Феминистская политика должна быть понята не как отдельная форма политики, изобретенная для отстаивания интересов женщин как женщин, но как преследующая феминистские цели и задачи в более широком контексте связывания их с другими требованиями. Эти цели и задачи должны состоять в трансформации всех дискурсов, практик и социальных взаимоотношений, где категория «женщина» сконструирована таким образом, который подразумевает подчинение. Феминизм для меня — это борьба за равенство женщин. Эту борьбу не следует понимать как борьбу за реализацию равенства определенной эмпирической группы с общей эссенциальностью и идентичностью под названием «женщины», но как борьбу против многочисленных форм угнетения, в которых категория «женщина» сконструирована как подчиненная. Однако мы должны помнить, что эти феминистские задачи могут быть сформулированы различным образом, согласно существующему многообразию дискурсов, в рамках которых эти формулировки осуществляются — в марксистском, либеральном, консервативном, радикально-сепаратистском, радикально-демократическом и так далее. Существует, и в этом выражается насущная необходимость, множество форм феминизма, и любая попытка найти «истинную» форму феминистской политики должна быть оставлена. Я верю, что феминизм может внести вклад в политическую рефлексию над вопросом об условиях создания реального равенства женщин. Такая рефлексия, разумеется, также находится под влиянием различных политических дискурсов, существующих на сегодняшний день. И вместо того, чтобы пытаться доказать, что данная форма феминистского дискурса корреспондирует с «реальной» сутью женского, следует позаботиться о том, чтобы показать, какие новые возможности для понимания многообразия форм женского подчинения этот дискурс обеспечивает и каким образом он это делает.

Та точка зрения, которую предлагаю я, существенно отличается и от либеральной, и от гражданской республиканской. Это и не гендерная концепция гражданства, и не нейтральная. Она учитывает тот факт, что каждое определение понятия «мы» подразумевает проведение границ и разработку понятия «они». Такое определение понятия «мы» всегда имеет место в случаях различий во взглядах или конфликта. В противоположность либерализму, который убирает из рассмотрения понятие общего блага и в противоположность гражданскому республиканству, которое его конкретизирует, радикальный демократический подход смотрит на него как на горизонт, то есть как на нечто, к чему мы постоянно реферируем, когда совершаем гражданские действия, но что никогда не может быть достигнуто. Общественное благо действует, с одной стороны, как «социальное воображаемое», как нечто, чему невозможность достижения полной его репрезентации придает статус горизонта, который есть условие возможности всякой репрезентации внутри пространства, которое он ограничивает. С другой стороны, оно специфицирует то, что я называла, следуя Витгенштейну, «грамматикой поведения», которая находится в полном согласии с этико-политическими принципами современной демократии — с принципом свободы и равенства для всех. Однако поскольку эти принципы открыты всему множеству возможных интерпретаций, следует иметь в виду, что такое политическое сообщество, которое полностью соответствовало бы им, не может быть построено. Всегда будет существовать «конституированная оболочка», нечто «внешнее» обществу, что в тоже время будет являться необходимым условием существования самого общества. Вдруг всем стало ясно, что не может быть никакого «мы» без «они» и что все формы консенсуса являются, по необходимости, основанными на актах исключения. Выяснилось, что бессмысленно ставить вопрос о создании такого не-исключающего общества, где антагонизм, разделение и конфликт просто исчезли бы как класс. Однако таким путем мы приходим и к выводу о полной невозможности исчерпывающей реализации демократии.