
Книги для психологов
_Muse_
- 4 469 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Брала с себя слово не читать классические книги по психологии, из-за сложности восприятия, но интерес всё же взял верх. Взялась за эту книгу, потому что привлекают темы психологии и этапы развития личности. Очень интересно было читать о своеобразной пирамиде Маслоу, только с точки зрения психологии - принципы по которым человек старается жить (потребность в украшательстве своего дома, в общении), причины по которым человек сознаёт себя той или иной личностью. Это одна из немногих глав, написанная более менее понятным языком и имеющая много примеров, поэтому и запомнилась лучше всего. Остальные 60% книги оказались очень сложными для понимания, не хватало практических примеров и простых слов, приходилось останавливать чтение и лезть гуглить очередное заумное слово. Вспомнила те времена, когда на первом курсе университета нам выдавали списки книг по различным предметам и чтобы сдать нормально экзамен нужно было читать подобную литературу. Ощущение потерянного времени непременно осталось во мне. На будущее, если и возьмусь читать про психологию, то буду брать более упрощённые варианты.

Уильям Джеймс один из величайших людей истории человечества. Его имя стоит в одном ряду с именем Платона, Аристотеля, Евклида и прочих великих людей.
Это негативная версия Артура Шопенгауэра. Артур Шопенгауэр был страшным пессимистом, но при этом его философия и его мысли были очень точны. Артур Шопенгауэр считал что человечество глубоко неисправимо и что всё очень плохо.
Но Джеймс показал что каждый человек является лишь набором своих привычек. Он оптимист. Он уверен что мир можно сделать лучше. Меняя свои привычки.
В этой книге он наметил и заложил архитектуру науки психологии. Он сам пишет, что на некоторые вопросы ответы придется ждать не одно поколение психологов.
Конечно же он является не только психологом, но и великим философом.
Рассуждение о привычки:
"Привычка играет в общественных отношениях роль колоссального махового колеса: это самый ценный консервативный фактор в социальной жизни. Она одна удерживает всех нас в границах законности и спасает «детей фортуны» от нападок завистливых бедняков. Она одна побуждает тех, кто с детства приучен жить самым тяжелым и неприятным трудом, не оставлять подобного рода занятий. Она удерживает зимой рыбака и матроса в море; она влечет рудокопа во мрак шахты и пригвождает деревенского жителя на всю зиму к его деревенскому домику и ферме; она предохраняет жителей умеренного пояса от нападения обитателей пустынь и полярных стран. Она принуждает нас вести житейскую борьбу при помощи того рода деятельности, который был предопределен нашими воспитателями или нами самими в раннюю пору жизни. Если эта деятельность и не по вкусу нам, мы все же должны стараться выполнять ее наилучшим образом, так как только к ней одной мы способны, а выбирать другой род деятельности уже слишком поздно. Привычка удерживает от смешения различные слои общества. Уже на 25-летнем молодом человеке заметна печать его профессии, будь то коммивояжер, доктор, пастор или адвокат. В нем проявляются известные едва уловимые особенности характера, странности мысли, предрассудки – словом, печать профессии, от которой человек так же не может освободиться, как не могут складки на рукавах его сюртука внезапно принять новое расположение.
Вообще говоря, это к лучшему; хорошо, что у большинства людей к 30 годам характер, подобно высохшему гипсу, становится прочным. Если период между 20 и 30 годами есть критический период для образования интеллектуальных и профессиональных привычек, то возраст моложе 20 лет имеет еще более важное значение для закрепления таких привычек, как интонация голоса и произношение, жестикуляция, телодвижения и ловкость. Лица, изучившие иностранный язык после 20 лет, почти никогда не говорят на нем без акцента. Молодой человек низкого происхождения, попавший в высший круг общества, почти никогда не может отучиться от неправильного произношения, которое он усвоил в детские годы. Почти никогда, несмотря на обилие денег в кармане, он не научится одеваться как прирожденный аристократ. Купцы усердно предлагают ему товары как настоящему денди, но он просто не способен выбрать себе подходящие вещи. Невидимый закон, столь же сильный, как закон тяготения, удерживает его в границах его орбиты, заставляя из года в год облекаться в то же безвкусное платье, и для него навеки остается загадкой, как приобретают свои вещи те из его знакомых, которые одеваются со вкусом."
Очень приятно читать Джеймса!

Интересуясь литературой о психике человека , я к сожалению, вынужден констатировать, что почти совсем не читал классиков психологии. В основном, о проблемах, которые интересовали учёных в конце 19 начале 20 века, я узнавал из учебных пособий. С целью восполнения данного пробела и была приобретена данная книга.
Вряд ли стоит её рекомендовать читателю, который желает расширить границы знаний о психике. Многие данные и представления, которыми оперировал учёный более 100 лет назад устарели. Конечно, в тексте чувствуется научная глубина, философская широта, ясность здравого смысла, но современная психология в сравнении с Джеймсом по иному понимает проблемы психического. Некоторые положения выдвигаемые основателем американского функционализма претерпели значительные изменения. Наверно, от этого чтение данной книги у меня затянулось. Отсюда только удовлетворительно. Данная работа, с моей точки зрения, представляет интерес только для историков психологии.

Маленькой задержки в желчном протоке, приема слабительного, чашки крепкого кофе в известную минуту достаточно, чтобы временно совершенно изменить взгляды человека на жизнь.
Состояния нашего духа и наши решения более зависят от нашего кровообращения, чем от логических оснований. Будет ли человек в известном случае трусом или героем — зависит от временного состояния его нервов.

В нашем будничном мире все блага являются в невзрачном виде благодаря вульгарности окружающей обстановки, но горе тому, кто знает их только в форме полой абстракции! В этом отношении неумеренное посещение театра и чтение романов могут создать настоящих нравственных уродов. Русская барыня, проливающая слезы при виде душераздирающей драмы в театре, в то время как кучер ее замерзает до смерти, представляет яркий образец явления, которое можно наблюдать везде. Даже излишнее увлечение музыкой у лиц, которые сами не являются музыкантами и не настолько музыкальны, чтобы наслаждаться музыкой чисто интеллектуальным путем, по всей вероятности, имеет расслабляющее влияние на их характер. Слушая музыку, проникаешься эмоциями, которые не находят реального выхода, и, таким образом, чувственное условие деятельности замирает в бездействии. Этому можно было бы помочь, если бы всякий раз после эмоции, пережитой в концерте, люди проявляли ее в какой-нибудь осязательной форме. Пусть ее проявление будет самым незначительным: она может выразиться в добром ласковом слове, обращенном к старухе бабушке, или во внимательном отношении к знакомому в карете, если не представляется случая оказать людям более героическую услугу. Но пусть эта эмоция во всяком случае найдет себе то или другое проявление.

Таким образом, в воспитании великое дело сделать нашу нервную систему нашим другом, а не врагом. Добиться этого — значит превратить приобретения в чистые деньги и жить спокойно на проценты с капитала. Мы должны по возможности в самом раннем возрасте сделать привычными для себя как можно более полезных действий и остерегаться, как заразы, укоренения в нас вредных привычек. Чем более мелких обыденных действий мы предоставим не требующему сознательных усилий контролю автоматизма, тем более наши высшие духовные способности будут иметь свободы для своей деятельности. Нет существа более жалкого, чем человек, которому привычна лишь нерешительность и для которого необходимо особое усилие воли в каждом отдельном случае, когда ему надо закурить сигару, выпить стакан чаю, лечь спать, подняться с постели или приняться за новую часть работы. У такого человека более половины времени уходит на обдумывания или сожаления о действиях, которые должны были бы до такой степени войти в его плоть и кровь, что стали бы бессознательными. Если подобные ежедневные привычки не укоренились прочно в ком-нибудь из моих читателей, пусть он сейчас же примется укреплять их в себе.
















Другие издания


