Расскажите вашим детям. Сто одиннадцать опытов о культовом кинематографе

Многие используют слово "культовый" в повседневном языке. Чаще всего этот термин можно встретить, когда речь идет о кинематографе. Однако далеко не всегда это понятие употребляется в соответствии с его правильным значением. Впрочем, о правильном значении понятия "культовый кинематограф" говорить трудно, и на самом деле очень сложно дать однозначный ответ на вопрос, что такое культовые фильмы. В этой книге предпринимается попытка ответить на вопрос, что же такое культовое кино - когда и как оно з...

Жанры

Рейтинг LiveLib

3,7

66 оценок

5
24%
4
42%
3
24%
2
5%
1
5%

Ваша оценка

Прочитали 70Хотят прочитать 275

Рецензии

Аноним10 сентября 2019 г.
Любовь гика: плохой, хороший, культовый
Три дня я гналась за вами — да! - чтобы сказать вам, как вы мне безразличны. Слышите? Ну что ж, обычное дело для «троечной» рецензии. Тем более, что поначалу я действительно была злой — как прилагательное, выпавшее из идеального заголовка.
Трудно объяснить, зачем было читать эту книгу человеку, испытывающему физический дискомфорт от пустопорожних, надуманных или заношенных до расползания на ветхий уток и сомнительную основу терминов, впадающему в агрессивную депрессию с риском выхода за рамки социально приемлемого поведения (ну типа, размахивая красной монтировкой перед носом оппонента, требовательно вопрошать: что же означает аутентичный, конгениальный ты мой, и насколько я сейчас нелицеприятная?), подумывающему о воцарении на блаженном острове, где ни один попугай, не говоря уж о приходящих по пятницам дикарях, не будет знать слов «стильный», «атмосферный» и, особенно, «культовый» - не за кем будет повторять! - тех самых слов, которые цивилизованным людям кажутся более чем достаточными, исчерпывающими эпитетами для чего угодно вообще: от намордников для мопсов до мёртвых героиновых певцов, от оттенка лака для ногтей до степени прожарки стейка, ну и кино, конечно же, кино - выделенной полосой в объезд сооружений и жертвоприношений... слов, которые и произнести-то с нормальной человеческой интонацией невозможно — потренируйтесь сначала перед зеркалом, что ли? — сразу превращаешься в конный памятник собственному рахитичному апломбу.
У Александра Павлова к 35 годам околоакадемических параферналий накопилось, что имён у Пабло Диего (Хосе Франсиско де Пауло Хуан Непомусено Мария и так далее который), и все такие же гордые: он и правовед — кандидат юридических наук, и историк полит. философии, и сам по себе ещё какой философ, и культуролог и, вот кинокритик, пожалуйста, как результат, — и не какой-нибудь там ловец свободных ассоциаций на живца, любитель красного словца, эффектных обобщений и каннских фуршетов, а дотошный исследователь, копатель и старатель, которому ни один британский коллега в полевых условиях руку пожать не постесняется, после того как закончит взвешивать дрозофил, подсчитывать ангелов на конце иглы и записывать звуки, издаваемые енотами во время мастурбации. Оснований быть занудой и поводов раздражаться на тех, кому даже в википедии статью «культовый фильм» почитать недосуг, прежде чем называть так отснятые на 35-мм собственные пробежки по кустам в чём мать родила, коллективную документалку про французский синтипоп или Ёлки, допустим, 5 , - у него наверняка гораздо больше, чем у меня. Но просветительский пафос побеждает: в предисловии автор сообщает, что отныне не чувствует «необходимость отстоять строгое, издавна существующее — и потому «правильное» - понимание понятия», поэтому долой пуризм, никакого эстетического шовинизма, сарказма, а тем более иронии и панибратского подмигивания истлевшим завсегдатаям драйв-инов и прокуренных ночных кинозалов Большого Яблока. К «пониманию понятия» придётся ещё вернуться, а пока соглашаемся не только с тем, что ощущение «мы больше не в Канзасе» - верное, но и что «Культовое Кино» (в дальнейшем просто КК — а то мне и так уже ампутированные конечности мерещатся, в кульках) — «вполне научное явление с рогами», трудноуловимый феномен, требующий аскетичных методологических практик, документированной вивисекции, придирчивой оптики для выявления структурных элементов, подробного зарисовывания пестиков, тычинок и ложноножек, ну и что там ещё делают при изучении живых существ — и добро пожаловать в мир, где «учёными» называются люди, составляющие списки «худших фильмов всех времен» и «фильмов ужасов, которые вы должны посмотреть перед смертью» (хочется верить, что хотя бы не все сразу, не в один день, ну или что специально обученный культуролог не пристрелит тебя из священного дробовика сразу после финальных титров «Человеческой многоножки»).
Книга эта, собственно, и есть список плюс «очень краткое введение», предлагающее детям до 18 от чтения (равно и просмотра КК) воздержаться, дожидаясь пока им «расскажут», плюс приветственная речь (рекомендательное письмо?) некоего Хиллса, профессора неопознанных дисциплин, логика в число которых, вероятно, не входит: «Важно, что это — первая в своем роде книга, которая выходит в России, что делает её по-настоящему революционной» - точка. Хорошо хоть не сразу «культовой». Но да, достаточное условие для переворота: 111 микроскопических эссе в хронологическом порядке: от неизбежного «Кабинета доктора Калигари» до неочевидных «50 ОС» - название, год выпуска, страна производитель, режиссёр, актёрский состав, операторы ещё, далее краткий пересказ сюжета — ладно что максимально спойлерный, не рецензии всё ж, но ещё и способный в любом проходимце разбудить придирчивого гика: «эй, правовед, Колин Фаррелл ребёнка не в Брюгге застрелил, а сильно заранее, и совсем не факт, что миссис Уоллес ...» (ладно, дальше спойлерить не буду, у меня-то рецензия) — странненькие, в общем, пересказы, но до weird не дотягивают. Но они и не главное, главное — удивительные обстоятельства, «культурные коды», детали и реквизит, которые в обход художественных достоинств, оценочных суждений — плохой-хороший, кассовых сборов, режиссерского замысла, а зачастую и смысла, делают фильм КК. И вот тут от канона правоверных «культистов» далеко не уйдёшь, даже если таинственные «академики» разрешили: самые надежные указатели - это, конечно, карлики, кролики, бензопилы и хотя бы одно двуствольное ружьё, но если вдруг внутрь инсталлированы деформированные или ампутированные (да!) части тела (глаза, уши, кастрация приветствуется), если наглядно воспроизводится «обмен физиологическими жидкостями» и ещё вот «облизывание» — то ошибиться практически невозможно, самое оно, КК и есть, особенно если в целом про кунг-фу, в прокате провалилось и в экран теперь ложками можно кидаться.

«Итак, если относится к культовому кино с уважением, тогда можно сказать, что культовое кино прекратило своё существование в начале 90-х»
Но мы ж без уважения, договорились, вроде? Продолжаем, у нас версия расширенная. Но даже на этом ноевом титанике не найдётся места никакому мейнстриму, голливуду с крупнобюджетными блокбастерами (придётся переодеваться в женщин и детей, «Звёздные войны» только в турецком варианте), с арт-хаусом тоже не угадаешь — вдруг там слишком искусство, такое высокое, что никакое встроенное гей-порно не спасёт? И куда девать респектабельного Нолана, Скорсезе, Карпентера неопознанного? Много ли жанровых конвенций Коэны порушили или так, ребятам один раз поржать? в мета-прото-около культ всех? В табличку с указанием валентности? Или вот Тарантино, конечно, Тарантиной, но снял ли он что-нибудь подходящее после «Криминального чтива»? («А кто снял?») Можно ли считать комментарии на рутрекере солидной теоретической базой? А обилие цитат, не требующих кавычек? Yippie-ki-yay, motherfucker! Достаточно ли для КК упоминания в Симпсонах или ещё и в Южном парке надо? Только Жижек должен высказаться или Умберто Эко тоже? Обязательно ли есть чью-то печень с бобами и хорошим кьянти или можно просто намордник для мопса купить? «Титаник», конечно, в 200 млн. USD обошёлся, жирновато для культа, плыть не должен… но ведь девочки плачут, девочек обижать нехорошо — пусть будет. КК, конечно, «явление западной культуры», но ведь и у нас сколько плёнки ушло — поэтому вот «Игла», там Цой как Брюс Ли почти, а вот «Зеленый слоник» в графу «никто не видел, но все говорят» сгодится. Как страшно жить… Но в конце-то концов, если у общества нет цветовой дифференциации штанов, значит у него нет цели.
А теперь про «понимание понятия» и «фразу, которая разошлась на цитаты», не могу больше. Людям, привыкшим к тому, что кинокритики у нас самые изощрённые словоплёты, творцы летучих метафор, предлагается испытать гигиенический, очищающий диссонанс: «картина стала пользоваться репутацией культовой картины среди молодёжи» — чего же боле? Текст производит впечатление удручающего перевода с языка потенциального противника — таковым, впрочем, процентов на 80 и являясь — постоянные ссылки на аналогичные списки авторитетных товарищей Эрнеста Матиса и Джеми Секстона (которые не муж и жена, а четыре разных человека), напоминают к тому же о тех временах, когда ни одна монография про шелкопрядов без компетентного мнения Энгельса не обходилась. Вот ещё некто Хантер «осуществляет строгий научный анализ (курсив мой) картины, предлагая отказаться от взгляда на неё как на плохое кино и считать «Шоугёлз» хорошим фильмом». Крошка сын к отцу пришёл! Прекрасно каждое слово тут, считаю я… На фоне этого бесконечного ощупывания слона и головокружительных цепочек вроде «у кошки четыре ноги, у Нюси четыре ноги, Нюся — кошка» заплатки из «инклюзивности», «солипсизма» и прочей «трансгрессии» выглядят диковато, особенно если учитывать, что ~~в финале Джон умрет~~ «универсум культового кино формируется за счет субъективного взгляда зрителя, исследователя», строго научно.
Не исключаю, что этот рисованный от руки анатомический атлас может пригодится кому-нибудь, кто не знает, куда девать собственную исключительность: при создании образа фрика-интеллектуала, например, органично вплетающего в бытовую речь: «Меня зовут Иниго Монтойя. Ты убил моего отца. Готовься к смерти» - девушки на такое ведутся иногда, чаще, правда, на «у нас всегда будет Париж». Короче, опять революция отменяется, детям только не говорите.
Читать далее
107
4,3K
Аноним28 апреля 2021 г.
Я живу в постоянном стыде перед классическим кино — наверное, как и почти любой киноман. Сегодня киноклассику переосмысляют так дорого и качественно, что на каждого «таксиста» приходится по десять «джокеров» и чем дальше мы расходимся с классикой во времени, тем больше фильмы Куросавы — что уж тут, Кубрика — воспринимаются как необработанная пшеница на фоне полок забитых кукурузными хлопьями. Продукты своего времени и культуры, результат технических и социальных рамок — киноклассику уже невозможно воспринимать «как есть», без дополнительного погружения в исторический контекст. В общем, желание сделать свой досуг минимально академичным и найти себе проводника по этому «аду» контекста и неизвестных отсылок довольно естественно. В поисках человека, который расскажет что и почему надо смотреть, мне и попалась эта книга.
В «Расскажите вашим детям» меня подкупили две вещи. Во-первых, это не "1001 Movies You Must See Before You Die" Стивена Шнайдера — тут уже никакой жизни не хватит на столько фильмов (да и на каждую ленту у Шнайдера приходится всего по 2-3 абзаца текста — это уже не гид, а едва-едва карта). Во-вторых, в списке Павлова из 123 фильмов «Касабланка» соседствует, например, с «Зеленым слоником», а «Человеческая многоножка 3» с «Заводным апельсином» — согласитесь, подкупает? Вот и мое читательское чутье в этом моменте дало сбой и отметило книгу как «свою», говорящую на понятном языке, который не позволит себе оборотов, подобных этому:
«Грэм замечает, что культ вокруг Вуда — это не триумф автора над жанром, но триумф жанра над автором, а авторство Вуда во многом обусловлено его стремлением делать типично жанровые ленты и одновременно его неумением следовать жанровым конвенциям.»
Преследуя свои интересы я настолько увлекся игрой в списки, что только на второй-третий месяц этого кино-путешествия заметил, что большая часть картин в списке Павлова это какой-то Олимп треша, китча и пальпа, который автор — как видно из процитированного фрагмента — очень безэмоционально использует как базу для ведения заочной дискуссии с авторами других подобных книг. Если читатель и интересен автору, то только как донный батометр, призванный зафиксировать глубину и красоту павловской мысли. Вот уж воистину: «На самом деле этот негативный солипсизм скорее не работает, в то время как позитивный солипсизм в отношении культового кино, наоборот, обязан работать.»
Итого, типичное кино-эссе Павлова построено по следующей структуре:
1) Автор дает описание ленты, которое в большинстве случаев сводится к дословному и многословному пересказу действий фильма. Там где Олсен ("100 Greatest Cult Films"), на которого автор ссылается в тексте раз тридцать, дает в своей книге краткий интригующий синопсис в 15-20 слов, Павлов рассыпается абзацами спойлеров и деталей, которые никак не сыграют в последующем обсуждении, потому что:
2) далее, большая часть эссе напичкана выдернутыми из контекста репликами виртуальных собеседников Павлова, которые без особой структуры и логики врезаются в текст подобными потоками сознания: «В этом отношении очень ценно замечание того же Умберто Эко, согласно которому «Касабланка» показывает, что источником и вдохновением для кинематографа является сам кинематограф, а не что-либо еще. Кинокритики Джонатан Розенбаум и Джей Хоберман называют «Касабланку» «фильмом всех фильмов» (Hoberman, Rosenbaum, 1983). Вместе с тем Эко концентрируется на фильме как тексте, и сегодня очевидно, что для объяснения культовой репутации фильма этого явно недостаточно.» Другими словами, для того, чтобы заслужить право прочитать каждое из 123 эссе Павлова (и хоть что-то понять) нужно сначала не только ознакомиться со 123 фильмами, но и с более чем 250 пунктами его библиографии, хотя и очевидно, что к этому моменту было бы логичнее просто выбрать более дружелюбно расположенного автора. Например, того же Олсена.
3) Завершающая часть каждого эссе каждый раз непредсказуема. Иногда автор делает вид, что весь предыдущий текст не был случайным набором фактов и цитат из десятка источников и разрождается закрывающим выводом. Иногда автор наскучивает сам себе и начинает рассуждать о феномене «Сербского фильма», на который он ссылается раз пять, но не включает в список. Или о любом другом попавшимся под руку фильме, режиссере или течении. Иногда автор приходит к будто бы удивительному выводу, что указанный фильм не имеет никакой ценности, кроме исторической (а что, какие-то фильмы не имеют даже исторической ценности?) и здесь бы редактору вычеркнуть из книги последние три страницы текста, но конечно же никакого редактора у этого текста не было и близко. (А как еще объяснить тот факт, что в начале эссе о «Касабланке» автор заканчивает свой дословный пересказ словами «…если вдруг кто-то из читателей не видел фильм, предоставим ему возможность узнать о том, чем все завершится, самому», а спустя всего одну страницу текста без какой-либо веской причины рассказывает как именно заканчивается этот самый фильм.)
Продравшись примерно через половину фильмов этого списка я с очень большим сожалением о потерянном времени решил закончить эту игру. «Расскажите вашим детям» требует от читателя слишком многого и почти ничего не дает взамен. Это касается и ценности самих эссе, и выбора лент, которые в своем большинстве просто даже не являются культовыми — и, конечно же, автор сколько угодно волен переопределять значения существующих слов под свои предпочтения (чем он охотно и занимается во вступлении и послесловии), но это не делает его правым, в чем я раз за разом убеждался пытаясь найти хоть сколько-нибудь неравнодушную группу поклонников очередного треш-хоррора.
Итого. Громоздкие неповоротливые языковые конструкции с сотнями вырванных из контекста отсылок, которые упакованы в каталог эссе не предназначенных для чтения кем-то иным, кроме самого автора. Расскажите своим детям, что так писать не надо:
«В «Расскажите вашим детям» я предложил свою концепцию культового кино, заметив, что его можно описывать с помощью двух характеристик — текучести и инклюзивности. Это означает, что даже проверенный временем культовый фильм может утерять статус культа, но это также подразумевает и то, что как культовые можно описывать не только новые, но и старые фильмы, ранее не считавшиеся таковыми, – конечно, если аргументировать свою позицию. Или же мы можем искать те фильмы, которые были открыты (заново).»
Читать далее
5
197
Аноним30 сентября 2019 г.
Уже столько раз себе говорила, что не надо чего-то ожидать от книг, потому что всегда приятнее, когда книга внезапно оказывается хороша, по сравнению с ситуациями, когда заведомо высокие ожидания не оправдываются.
В этом году я увлеклась кинематографом и именно поэтому книга очутилась в виш-листе. Я жаждала познать культовость, стать прошаренной и посвященной в тайны кинематографа. Увы, прошаренной я не стала, а от книг про кино успела устать, прочитав лишь эту.
Возможно, будь это в виде блога, где был бы у автора цикл постов про культовость, более подробные рецензии фильмов, которые тут приводятся в пример, то я бы увлеклась. Потому что в блоге я бы поняла необходимость в перечислении длительности фильма, операторов, монтажа, музыки, главных актеров. Тут же это выглядит так, словно надо было просто книгу сделать подлиннее, поэтому и добавили (но тут я могу быть крайне не права, потому что у меня электронная версия и там это правда выглядит крайне нелепо, а вот в бумаге, при правильном оформлении и мелком шрифте, могло бы быть и неплохо). Блог было бы интересно читать - вышел пост, увидел название фильма, посмотрел, сложил свое мнение, почитал бы мнение Павлова и, если бы возникла нужда, сходил бы в комментарии и развел бы дискуссию.
Я не могу судить прав ли Павлов в своих рассуждениях о культовом кинематографе, но у меня почему-то сложилось четкое ощущение, что он считает всех любителей культового - фриками и маргиналами, с пометкой, что это в самом положительном понимании и что они могут быть приветливыми и словоохотливыми. И для меня это звучит как-то не очень правильно. Не знаю.
Вообще, после прочтения этой книги у меня сложилось очень четкое желание не читать больше никаких книг о фильмах и кинематографе. Потому что в любом случае, в таком вопросе всегда лучше опираться на собственные ощущения от фильма и создавать свои собственные, внутренние рейтинги и градации культовости.
Читать далее
5
265

Все рецензии

Цитаты

Аноним16 ноября 2017 г.
Но социальный аспект и общая эстетика фильма (костюмы, дизайн, музыка) не должны заслонять философский посыл «Заводного апельсина» - как фильма, так и книги. Этот посыл состоит в том, что природа насилия во многом связана с эстетикой: и классическая музыка, возможно, даже больше, чем панк-рок, может пробуждать не лучшие чувства, стимулирующие человека совершать акты агрессии. Способность суждения вкуса тесно соседствует со свободой воли, и, согласно философии «Заводного апельсина», лучше сознательно выбирать зло, нежели быть механическим существом, лишенным возможности как-то существовать в этом злом мире.
Читать далее
0
568