Этническое
- 1 778 книг
Ваша оценкаИз таймырских дневников 1930-х годов
Рейтинг LiveLib
5,0
4 оценки
- 5100%
- 40%
- 30%
- 20%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 4Хотят прочитать 6
Рецензии
- mariya_mani17 октября 2018 г.
«Так нам сердце велело»
Читать далееОленеводам Севера
Книгу Амалии Хазанович «Друзья мои нганасаны» я увидела на букмиксе, и захотела прочитать.
И вот сегодня закончила чтение. И пребываю в растерянности, не зная, что сказать — настолько книга ошеломила меня, и перенесла на своих крыльях в дальнюю даль, на Таймырский полуостров, в зиму, в полярные дни и ночи.
27 сентября 1937 года
…Солнце спешит попрощаться с землёй. Ему теперь нечего делать. Согревать землю будет мягкое, пушистое одеяло снежной зимы. Светило быстро обегает маленький круг по небу и, на мгновение задержавшись, проваливается в далёкий горизонт. Нам так мало его света, что мы ловим зарю, когда людям ещё полагается спать. Открываем входы в чум то с юга, то с севера…
…Скоро солнце покинет нас. Останутся лишь звёзды, северное сияние, луна, пурги, снег и морозы. Зато через три месяца первое появление солнца после разлуки мы будем встречать, как праздник.
— Здравствуй, Коу! — облегчённо скажет народ.А нам, живущим в Петербурге, и не представить этого, не понять, как так — солнца нет на небе, а есть только мороз, холод и темнота. И олени, которые бегут по снежным дорогам бескрайней, пугающей тундры. Вот сбежали олешки в непогоду, и нганасаны в тревоге — где теперь искать своих оленей? Или когда переходят на новое стойбище (не запомнила, не записала, как это будет на языке северного народа), а дичи, диких оленей нет… Кушать хочется! И тогда люди забивают домашних оленей, и кормят ими остальных (выбирает кто-то один из своего мини-стада в общем и забивает, а потом делится со всеми).
И читать об этом было тяжело, как и думать, как люди добывали себе пропитание в снегах, в метелях и в пургу.
Солнце, не убегай, не прячься больше!..Ощущения необыкновенные от мыслей о том, что вот она, Амалия (Маля) Хазанович поехала на крайний север, чтобы научить коренные народы грамоте, чтобы рассказать, что Земля круглая, что народов на Земле много, как и языков. Как велика роль партии, как силён Советский Союз:
«Правда»
31 августа 1937 г.
В тундре кочует в красном чуме (красный чум — «то же, что и изба-читальня. В него впрягают оленей, и он передвигается вместе с кочевым населением») комсомолка Амалия Хазанович. Это изумительная девушка, смелая, самоотверженная, отдающая все силы просвещению националов.
Хазанович успешно работает среди нганасан. Народ её полюбил. Даже шаманы бессильны помешать ликвидации неграмотности.Так писала газета «Правда» о жизни комсомолки Амалии на севере.
И, прочитав книгу, я полностью соглашусь с этой заметкой в газете! Да ещё и голову склоню в знак уважения и мужества женщины. Не было у меня ещё таких знакомых, которые мечтали бы побывать в Арктике, написали письмо в партию (поправьте меня, я в те годы не жила — куда там писали письма комсомольцы, увидев информацию о наборе людей для ликвидации неграмотности на севере?). Не читала я ещё таких героических книг, и не думала о том, а каково это — жить и кочевать по тундре? Обучать людей чтению и письму? Лечить людей, используя минимум подручных средств?Но при всём восхищении и уважении у мелькали мысли о том, какая дата стоит у дневника Амалии Хазанович — 1936-1937 гг. Время расцвета красного террора… Эти мысли мелькали совершенно невольно, и никакого, собственно говоря, к книге о тундре отношения не имеют. Просто вспомнилось и всё, а раз вспомнилось, то и записалось на вордовский лист.
7 октября 1937 г.
С трудом я сдерживаю волнение — Хатанга! Шесть месяцев непрерывного кочевания по тундре от 72-й до 75-й параллели и обратно. Две тысячи километров очень трудного пути, большей частью пешком. Снег, пурга, топкие болота, дожди, опасный брод через разлившиеся реки, переправы через озёра, горы, полярный день и полярная ночь. Охота за пищей и топливом. Первобытное отсталое хозяйство, где суеверия и предрассудки цепко держат людей в страхе, где посеяны первые зёрна грамоты и познания мироздания…Таким он был, край севера, в те далёкие-далёкие годы. Таким его увидела я.
8500