
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ от Андрея Фурсова
Eagle
- 761 книга

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Нечасто встретишь так-называемые книги-бомбы - книги, которые в свое время смогли подорвать и изменить мировоззрения десятков, если не сотен тысяч, человек. Книга М.Восленского "Номенклатура" - классический пример такой бомбы.
Автор ставит своей целью некую доказательную (отнюдь не исследовательскую - исследовать тут, особо, нечего - надо грамотно аргументировать) сверхзадачу- объяснить, что же такое власть в СССР. Аргументов очень много - количество использованных источников огромное, более 500, и на каждую цитату стоит ссылка. Это качество, явно сформированное во время научной работы в СССР, выгодно отличает исследование автора от классических западных исследований, строящихся по принципу "мои мысли - мои скакуны". Надо сказать, что само исследование рассчитано именно на западную, а не на советскую аудиторию - скрупулезность, с которой автор объясняет некие особенности советского быта, нужна только западному читателю - советский или постсоветский читатель узнает "это все мое, родное" даже без объяснений. И да, это невероятно талантливое и умное исследование, одно из лучших, из тех, что я читал. О чем же говорит автор? Сформулируем тезисно (надо сказать что автор критикует власть в СССР не с позиции капиталиста, а с позиции обманутого коммуниста - человека, которому обещали модель Маркса-Энгельса, а дали модель Ленина-Сталина - отличающиеся настолько, насколько борода и усы Ленина и Сталина не похожи на Марксово-Энгельсовы):

Наряду с «Новым классом» Милована Джиласа (М. Джилас написал предисловие к книге М.С. Восленского), эта книжка «раскаявшегося партфункционера» от 2исторической науки» широко пропагандировалась «антисоветчиками». Оказывается вместо построения общества полного социального равенства и двух дружественных классов с прослойкой интеллигенцией в Совке «жить хорошо» трем миллионам коммунистических аппаратчиков и их семьям. Они определяются по спискам, учреждаемым вышестоящими партийными комитетами, являсяь «номенклатурой» определенного уровня. Эти совершенно очевидные сегодня и предсказаны еще до социалистического эксперимента вещи, принесли Михаилу Восленскому (1920-97) славу разоблачителя. Восленский сам был номенклатурным обществоведом, считался «выездным», и , пользуясь этим, сбежал в 1970-е Германию, где ранее начал свою советскую карьеру переводчиком на Нюрнбергском процессе против немецких палачей. (Союз предавала как раз «номенклатура» в этом еще одна ее особенность).
Называть номенклатуру «классом», возможно, было не вполне точно, так как выделалась она не по экономическим критериям, а вследствие близости к власти. Но это уточнение не имеет большого значения. Главное, что господствующая группа присваивала больше, но при высоком уровне фондов накопления (построение «счастливого будущего») это было неудобно. Поэтому стали все разбазаривать, ибо при транжирстве воровать сподручнее. Так коммунистическую номенклатурку сменила клептократическая «илитка». «Народ» ее вполне поддержал и до сих пор поддерживает, так как ему перепадают какие-то крохи с пира во время чумы, даже в виде дешевых иномарок. На время создали иллюзию «общества потрбения», как в цивилизованных странах и пресловутый «импорт» стал доступен не только номенклатуре, но и населению. А – будущее? Но о будущем в «номенклатурные» времена заботиться отучили, ибо обещали-обещали «светлое Б», а оно б… не наступало. Ну, хоть лет пятнадцать пожили иллюзией «стабильности» – пока окунаться в кризис и нищету, после которой, возможно, придет новая Номенклатура.

Бывший член советской номенклатуры и невозвращенец Михаил Восленский написал книгу о господствующем классе советского общества. Предназначена она была в первую очередь для западных левых, к которым ближе к финалу обращается автор: чтобы уберечь их от ошибок революционных преобразований.
Согласно автору, в СССР никогда не было ни диктатуры пролетариата, ни перехода к коммунизму через отмирание государства. Вопреки троцкистскому стереотипу, вовсе не Сталин установил номенклатурное господство в Советском Союзе. Ленинская партия "профессиональных революционеров" еще до революции стала прообразом будущей номенклатуры. Ленин не стал дожидаться роста производительных сил общества и повышения сознательности пролетариата, как это необходимо было по Марксу, он силой забрал власть у нарождающегося социал-демократического правительства (его позднее объявят "буржуазным" и "капиталистическим"). Так установилась 70-летняя диктатура партийных начальников. Они создали себе отдельный параллельный мир. В нем было изобилие дешевых продуктов, доступное и просторное жилье, отдых в спецсанаториях, личная обслуга (как у презренных буржуа) и дворцы, по ленинской традиции ласково называемые "дачами". Восленский подробно и со смаком описывает номенклатурный быт, приверженность номенклатуры к символическим проявлениям власти вроде телефона-вертушки со спецсвязью.
Автор погружается вглубь советской идеологии и находит следы будущего номенклатурного господства даже у Маркса. Тот намеренно фальсифицировал собственную теорию в разделе об азиатском способе производства. Слишком очевидна была схожесть деспотий далекого прошлого и грядущей "диктатуры пролетариата". Творчески развивая идеи Маркса, советские вожди и вовсе стали вымарывать "азиатский способ" из коллективной памяти.
Восленский считал, что советская номенклатура доживает последние дни и оказался прав.

Одна и та же шуба будет иметь совершенно различную стоимость в холодной Сибири и в жаркой Африке

Каждая командировка за границу, даже на короткое время, чрезвычайно выгодна. Посмотрите, как неутомимо бегают по магазинам западных стран советские дипломаты, журналисты, специалисты и их жены, как железно экономят они драгоценную валюту, чтобы накупить побольше вещей. При хроническом в СССР и других социалистических странах дефиците на промтовары заграничные вещи — не только предмет необходимости и престижа, они — капитал: их можно с большой выгодой продать. Номенклатурные чины — разумеется, не сами, а через какую-нибудь подругу тетки жены — нередко сбывают привезенные из-за границы вещи, которые оказываются вдруг «ненужными», «не подошедшими по размеру» или «разонравившимися».

Вступление в КПСС ни с какими идейными убеждениями не связано. А чтобы неверующие на Западе немного призадумались, спросим их: каких, собственно, убеждений вы ожидаете от вступающих в КПСС? Убеждения в том, что советский строй — самый демократический в мире? В том, что он — советский гражданин — пользуется всеми свободами? Что в СССР живется лучше, чем на Западе, куда его, однако, предусмотрительно не выпускают? Что на протяжении всех лет советской власти неуклонно растет материальное благосостояние советского народа и доросло до того, что по жизненному уровню СССР оказался среди промышленно слаборазвитых стран? В чем он должен быть убежден из того, что его годами заставляли повторять: что Сталин и Берия справедливо репрессировали изменников Родины? Или что по преступным приказам Сталина изменник Родины Берия необоснованно репрессировал невинных людей? Или же, наконец, что Солженицын, написав об этом, стал изменником Родины?














Другие издания


