The French Wars of Religion, 1562–1629

Рейтинг LiveLib

4,3

2 оценки

• 5
  50%
• 4
  50%
• 3
  0%
• 2
  0%
• 1
  0%

Ваша оценка

Отметить эмоции

Прочитали 2Хотят прочитать 1

Рецензии

• 

  Аноним21 марта 2020 г.

  Просто о сложном… и немного об особенностях кинематографа

  Историк Мак Холт исследует гражданские религиозные войны во Франции, основные эпизоды которых разыгрывались во второй половине XVI века. Книга является достойным кратким изложением тех запутанных событий, которые направлялись противоречивыми интересами представителей католической и протестантской конфессий и были результатом «работы» множества факторов, включая противоречия между различными социальными группами. Автор, очевидно, знаком с большинством современных научных работ по теме. В своей работе он старается не забывать о знаменитом латинском изречении sine ira et studio - без гнева и пристрастия. Есть в книге пара описок, но это мелочи.
  Замечу также, что труд Холта более серьёзен, взвешен и лучше отражает историческую реальность, чем книга Р. Кнехта о французских религиозных войнах (содержит клише и устаревшую информацию).
  Что мне представляется важным отметить:

  1. Автор предлагает хронологию, несколько отличную от традиционной. Первая из серии гражданских войн началась с инцидента, случившегося в городке под названием Васси в марте 1562 года. Группа католиков под предводительством герцога Франсуа де Гиза (видный лидер католической партии, родом из Лотарингии) напала на безоружных протестантов, которые собрались на молитву в стенах этого городка и не выказали почтения к проезжающим католическим дворянам. Эти агрессивные действия положили начало многолетней трагедии. Холт также отмечает попытки королевы-матери Екатерины Медичи уладить религиозные противоречия без гражданской войны.
  Последовавшие за насилием в Васси первые три религиозные войны показали, что ни одна из сторон не обладает достаточными ресурсами и влиянием, чтобы решительно взять верх. Католицизм был религией большинства, но протестантов представляли крупные аристократы и принцы крови, главным образом из дома Бурбонов. В результате католики и протестанты скрепя сердце согласились на компромисс, который, по сути, никого не устраивал.
  2. Первым водоразделом в этом затяжном противостоянии является Варфоломеевская резня. Именно события конца августа - начало октября 1572 года – так называемый «сезон» народного религиозного насилия – привели к тому, что французские протестанты до этого утверждавшие, что они воюют не со своим законным монархом, а с его советниками, перешли к открытому противостоянию центральной королевской власти (на престоле находился Карл IX Валуа).

  
  Эти события не только стали началом упадка (но отнюдь не уничтожения) движения протестантизма во Франции, но они также положили начало новой форме французского протестантизма, который отныне открыто пребывал в вооруженной борьбе с короной и галликанской монархией.

  «Сезон» святого Варфоломея начался в Париже с точечного насилия - убийства протестантской военной элиты, прибывшей в столицу на бракосочетание своего лидера Генриха Наваррского и сестры короля Маргариты Валуа. Это оказалось лишь «прологом» к драме. В самом сердце Франции начались массовые убийства протестантов (или, как их называли, гугенотов). Волна народного насилия, по всей вероятности незапланированного королевской властью (по словам автора, большинство сохранившихся свидетельств говорит в пользу этого тезиса), перекинулась из столицы на провинции, где бойня продолжалась ещё около шести недель.

  Мрачные события тех дней остаются во многом загадкой. Они никогда юридически не расследовались. Король Карл IX после трёх дней насилия в Париже озвучил, что убийства осуществлялись по его приказу, но это заявление вполне могло быть вынужденным, так как иначе он бы расписался в бессилии короны.
  Решение устранить элиту протестантов было принято после провалившегося покушения на адмирала Колиньи (одного из предводителей протестантов), как считается, из страха перед местью со стороны протестантов. Однако протестанты, по всей вероятности, не вынашивали тогда никакого коварного плана. В некотором роде страх и панические настроения привели к тому, что развернулся маховик народного насилия...
  3. Второй водораздел связан со смертью в 1584 году брата короля Генриха III герцога Анжуйского - наследника престола в отсутствии у монарха сына. Его смерть ознаменовала кризис наследования, так как, согласно салическому закону (женщины полностью устранялись из линии наследования), после Генриха III Валуа на трон должен был взойти первый принц крови и по совместительству король Наварры Генрих Бурбон. Однако он был протестантом, а католическое большинство не ставило под сомнение, что король должен быть католиком. Чтобы не дать «еретику» взойти на французский престол, что действительно виделось многими как угроза священной галликанской монархии, была создана Католическая Лига. Эту организацию возглавляло влиятельное семейство Гизов, которые претендовали на то, что они больше католики, чем сам король. Холт отмечает, что Лига, несмотря на все свои политические махинации, ставила задачу противостоять Реформации во Франции и защищать «истинную веру». Генрих III, последний представитель династии Валуа, пытался маневрировать между ультракатолической партией и протестантами, что было сложной задачей.

  
  Смерть герцога Анжуйского привела к наиболее длительной и кровавой в серии гражданских войн.

  4. Согласно Холту, основной причиной, из-за которой велись эти войны, была религия. Ни один королевский эдикт толерантности до Нантского эдикта так и не был толком реализован, потому что католики не могли смириться с тем, что рядом с ними будут проживать гугеноты, а последние постоянно опасались какого-нибудь подвоха со стороны католического большинства. Здесь стоит добавить, что такая трактовка событий (главная причина - религия) преобладает сегодня у исследователей, тогда как раньше подчёркивали династические противоречия, международную политическую обстановку и экономические факторы. Холт не отрицает, что все эти факторы играли роль, но именно первоочередная важность, для католиков, как и для протестантов, заслужить божью милость и обрести вечную жизнь играла в этих войнах ключевую роль. В результате после очередного трудного компромисса конфликт разгорался с новой силой. Современники событий, хронист л’Этуаль и философ Монтень, могли писать о том, что религия – это личина, под которой жадные до власти акторы прячут свои амбиции. Тем не менее большинство свидетельств говорят о другом. Очевидное решение иногда самое верное, религиозные войны недаром носят такое название.
  5. Обычно считается, что кровавый религиозный конфликт завершился с принятием в правление Генриха IV Нантского эдикта (1598 г.), который даровал французским протестантам спектр прав, включая право занимать большинство официальных должностей и иметь своих представителей в парламентах (аналог судов при Старом режиме). Этот документ также содержал секретные статьи, временно гарантировавшие протестантам сохранение их военной, полунезависимой от короны, организации. Им было разрешено держать собственные гарнизоны в оговорённых в эдикте городах.
  Холт аргументированно утверждает, что правильнее будет считать последним аккордом взятие Ла-Рошели, последней протестантской твердыни на территории королевства. В 1629 году было подписано так называемое перемирие в Але, которое поставило финальную точку в истории гражданских войн во Франции. «Эдикт милости» короля Людовика XIII лишал французских протестантов остатков какого-либо политического и военного влияния, но оставлял за ними право исповедовать свою религию при условии соблюдения определённых правил. Иными словами, основные статьи Нантского эдикта были в целом подтверждены, но все дополнительные пункты аннулировались.
  Однако подобная хронология отнюдь не означает, что до 1629 года протестанты были сильны. Они уже ранее практически утратили свою автономию, остатки сил гугенотов были изолированы в крепости Ла-Рошель. После того как в 1622 году королевскими войсками, возглавляемыми лично Людовиком, был взят город Монпелье, «с политической и военной организацией протестантов внутри королевства было покончено».
  6. Автор успешно развенчивает некоторые расхожие клише. Он отмечает, что Генрих IV был предан делу протестантизма до того момента, когда его переход в католицизм стал неизбежен. Только так он мог прекратить войну и стать наконец полноценным королём Франции. Нелепо говорить о каком-то цинизме.
  Людовик XIII и его министр кардинал Ришелье не были фанатично настроенными католиками. Они в целом успешно продолжали политику умиротворения, которую до них проводил отец Людовика Генрих IV. Показательно, что судьбы последних лидеров гугенотов схожи с участью предводителей Католической Лиги, когда они были вынуждены признать Генриха IV в 1594-95 гг. После падения Ла-Рошели многие из них были прощены Людовиком и им было позволено вступить в королевскую армию, где они сражались за короля в Тридцатилетней войне.
  К тому же Людовик, как и короли до него, во время коронации принёс клятву изгнать ересь из королевства. В отличие от своего отца, Людовик относился к поколению, которое не знало ожесточённых религиозных войн с их иррациональным насилием (основная фаза завершилась с Нантским эдиктом), и для него было естественно ожидать от протестантов повиновения, как и от всех своих подданных.
  7. Холт показывает, что Генрих IV и его советники видели Нантский эдикт только как временный компромисс и предполагали объединение в будущем всех французских мужчин и женщин под эгидой галликанской церкви, которая исповедовала максимально независимое от Рима католическое учение. В рамках такой политики король активно поощрял переходы гугенотов в католицизм.
  Цель «один король, одна вера, один закон» была так же важна для Генриха IV, как и для его предшественников.

  
  Если он, король, был вынужден под грузом обстоятельств привести свои религиозные обязательства в соответствии с требованиями французской галликанской монархии, значит и его подданные должны сложить оружие и обеспечить галликанское единение, так необходимое для долгосрочного мира.

  Рассмотрим ближе события Варфоломеевской ночи, которые наложили отпечаток не только на ход религиозного конфликта во Франции, но и оказали заметное влияние на коллективное сознание французов. Спустя более чем два века, во времена Французской революции, поговаривали о Варфоломеевской ночи «патриотов». Чем же эти события так врезались в память? Разве для того жестокого времени убийство нескольких тысяч мирных жителей (число убитых в Париже и провинциальных городах по разным подсчётам варьируется от 6 000 до 10 000) было такой уж редкостью? Разве войска герцога Альба, представлявшего интересы испанской короны в восставших Нидерландах (в то время часть империи Габсбургов), не уничтожали массово мирное население в городах, где осмелились бросить вызов испанскому владычеству? Да и сами французские протестанты, эти осквернители католических святынь, разве не убивали священников и далеко не только их, когда получали контроль над ещё вчера католическими городами? Тем не менее Варфоломеевская ночь стоит особняком в череде кровавых событий XVI века.
  Ни до, ни после святого Варфоломея массового народного насилия такого масштаба и в такой форме не происходило. В некотором смысле сами католики были шокированы свершившимся варварством и немало среди них было тех, кто не хотел, чтобы нечто подобное повторилось. В дальнейшем подобные настроения умеренных католиков помогут установлению в стране мира...
  Ритуальное насилие против гугенотов оправдывалось «Божьим приказанием». Многие католики искренне верили, что ревнивый Бог никогда не простит им, если они допустят соседство с кальвинистской ересью. Речь здесь идёт о сакрализованном насилии (violence sacrée), когда убийство иноверца рассматривалось как «акт веры» и приравнивалось к обретению вечного спасения. Оставить еретиков в живых, проявить жалость, напротив, означало потерять надежду на спасение, что было для людей той эпохи страшнее всего. Такую идеологическую основу под убийства подводили наиболее эрудированные люди XVI века.
  «Богомерзкие», с точки зрения многих «добрых» католиков, уступки протестантам привели к тому, что напряжение аккумулировалось и, как это бывает с накопившейся сейсмической энергией, сотрясение стало неизбежно. Варфоломеевская резня сопровождалась дегуманизацией представителей другой религиозной конфессии, то есть важно было не просто убить, но продемонстрировать, что еретики – это и не люди вовсе, а «паразиты», «грязные слуги сатаны». К этим «телам, лишённым души» нельзя проявлять ни малейшей жалости. Такое отношение может объяснить надругательства над трупами и убийства беременных женщин и младенцев (подробности слишком ужасны, чтобы их здесь приводить).
  Несмотря на уверенность в правильности своего поведения, людям нужен был «знак свыше». Если очень хотеть, не так сложно разглядеть чудеса. Помимо зацветшего боярышника, есть легенда о сильном ветре, который будто поднялся после начала резни. Говорили, что это архангел Михаил, помахав крыльями, приветствовал уничтожение протестантов.
  Волна массового насилия в «сезон» святого Варфоломея остаётся печальным примером того, как далеко может завести религиозный фанатизм, умело подогреваемый проповедниками разных мастей.
  То, что случившаяся трагедия произошла спонтанно, делает драму ещё более драматичной. Дени Крузе (Denis Crouzet), специалист по религиозному насилию XVI века, полагает, что Екатерина Медичи стремилась установить в стране гражданский мир и закрепить его свадьбой, «торжеством любви и гармонии». До этого королевской власти удалось успокоить ультракатоликов в лице Гизов и протестантов, которые согласились на брак своего лидера и католички Маргариты Валуа. Молодые жених и невеста, 18 и 19 лет, были призваны олицетворять Марса и Венеру, чей союз покончит наконец с войной. Казалось, всё шло по плану, пока не прогремел выстрел, выпущенный в Колиньи...

  Иллюстрации к сценам сакрального насилия эпохи религиозных войн являются независимыми историческими документами.

  
  Картина, датируемая началом религиозных войн и стилизованная под древнеримское изображение. Рьяные католики трактовали изображённые убийства протестантов как осуществление «Божьего промысла».

  Отображение Варфоломеевской резни с её разными формами насилия
  
  Резня в Туре (1562 г.)
  
  На этой гравюре мы видим реку Луару, где топят иноверцев. Река напоминает об аде. Именно туда увлекает грешников её течение.

  О репрезентациях в кино и на телевидении
  Собираясь написать рецензию, я решила посмотреть какое-нибудь релевантное кино (в условиях социального дистанцирования и не такое придёт в голову). Поисковик предложил два фильма: «Королева Марго» (французская вольная экранизация романа Дюма режиссёра П. Шеро) и фильм по роману Генриха Манна «Генрих Наваррский». Оба фильма мне в целом не понравились, каждый по своему. Их приближение к исторической реальности, если немного огрубить, колеблется около нуля, а местами уходит в отрицательные величины.
  Фильм Шеро обладает определённой эстетикой, может произвести сильный эффект на зрителя и интересен с точки зрения кинематографического искусства (тенденция отображать события прошлого как «сплошной мрак и ужас»). В остальном, это выдуманная история, персонажи которой зачем-то носят имена исторических лиц.
  Фильм, заявленный как экранизация романа Манна (книгу не читала, но надеюсь, к данному «киношедевру» она имеет весьма отдалённое отношение), можно считать слабой режиссёрской работой, потому что без знания контекста вы вряд ли поймёте, что там вообще происходит. Кино состоит из довольно бессвязного набора эпизодов, некоторые из которых правдивы, но многие граничат с пародией.
  Однако непосредственно Варфоломеевская ночь здесь показана в чём-то лучше, чем у Шеро, так как даётся предыстория конфликта. И да, Варфоломеевскую ночь в обеих версиях по традиции заранее спланировала Екатерина Медичи.
  После просмотра «исторических» фильмов я почувствовала, что мне надо в магазин. Нет, не за гречкой, туалетной бумагой и санитайзерами, а чтобы прикупить винишко…
  После паузы в не лишённом мазохизма порыве я вновь обратилась к Интернету и наткнулась на эпизод французского исторического проекта «Война престолов» (оригинальное название «La Guerre des trônes, la véritable histoire de l'Europe») как раз о кровавой свадьбе. Тут в англоязычной версии. Мне неожиданно понравилось (может, это винная пауза повлияла… шутка).
  Надо отдать должное создателям, получилось очень неплохо. О событиях рассказывается без желания повесить на кого-нибудь вину, развенчиваются некоторые мифы, актёры подобраны более или менее адекватно своим историческим прототипам.

  Я, кстати, недавно смотрела другие эпизоды этого проекта, где рассматривается последний этап религиозных войн - приход к власти Генриха IV и правление его сына Людовика XIII. За исключением некоторых огрехов и неточностей, там тоже всё вполне достойно представлено. Странно, учитывая, что обычно у французов из этих персонажей получаются карикатуры... В «Войне престолов» у меня практически ничего не вызвало отторжения, тогда как обычно так называемые «исторические» передачи об этом периоде, нацеленные на широкую публику, вызывают в уме поговорку «хоть святых выноси».
  Одним словом, могу порекомендовать этот проект, одновременно увлекательный и достаточно историчный (по крайней мере в сравнении с многими другими).

  Читать далее

  86

  1,8K

Цитаты

• 

  Аноним20 марта 2020 г.

  As Pierre de l’Estoile noted in his diary on Mardi Gras (14 February) 1589, just after the murder of the Guises at Blois: ‘Throughout the day there were in Paris fine and devout processions instead of the dissolution and trash of mascarades and Shrove Tuesday revelries with which people besotted themselves during previous years.’34 These religious processions were truly popular in that soldiers and priests marched together as ‘godly warriors’ along with women and children. The same was true throughout other League towns: creation of new confraternities and an upsurge of penitential piety.35 Despite all its political machinations and its emphasis on social mobility, the League blazed the trail of the Catholic Counter-Reformation in France and introduced the basic tenets of Tridentine spirituality in a systematic way.

  Читать далее

  13

  293
• 

  Аноним20 марта 2020 г.

  All the surviving evidence suggests that the popular massacre that broke out in Paris on St Bartholomew’s night was neither planned nor condoned by the king’s council. The king himself issued orders as soon as the popular violence broke out for everyone in the city to return to their homes. And apart from the radical fringe of the city militia who did encourage and even led the populace in many of the attacks, the bulk of the king’s and the city’s forces seem to have been trying to maintain order rather than participating in the murders. Even Henry, duke of Guise, who personally took charge of the murder of Coligny, made efforts to prevent the unnecessary deaths of other Protestants in the capital.

  Читать далее

  12

  238
• 

  Аноним20 марта 2020 г.

  Finally, it ought to be noted that the fate of the defeated Protestant leaders of La Rochelle in 1629 paralleled the leaders of the League when they were forced to surrender to Henry IV in 1594–95. That is, Louis XIII and Richelieu, far from being the bigots and bogeymen of traditional Protestant historians, practised the same politics of appeasement that worked so successfully for Louis’s father in the 1590s. Soubise and Rohan were both pardoned and entered service in the royal army and fought admirably for Louis XIII and Richelieu in the Thirty Years War.

  Читать далее

  12

  198

Подборки с этой книгой

• • 
  • 
  • 

  Немного об истории раннего Нового времени

  • nika_8
  • 58 книг
• 

  Новая история (XVI век)

  • Carelio
  • 70 книг