Живые, или Беспокойники города Питера

В книге собраны очерки о самых ярких представителях культурного пространства Петербурга конца прошлого – начала нынешнего века. От Цоя и Курехина до Смелова и Топорова. Здесь двадцать одно имя, и список, разумеется, далеко не полон, но, делая свою работу, авторы соблюдали условие: личное знакомство с героями очерков. Персонажи этой книги – люди очень разные. Объединяет их только то, что они были деятельны и талантливы и все начала и концы для них сходились в Петербурге. Все они – порождение Пете...

Жанры

Рейтинг LiveLib

3,8

19 оценок

5
26%
4
47%
3
16%
2
11%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 20Хотят прочитать 16

Рецензии

Аноним15 сентября 2017 г.
Сборник эссе-очерков-мемуарных записок на тему питерского андерграунда 70-80-х (в основном, но с заходом и в более ранние, и в более поздние времена) и его ярких представителей. Ныне покойных. Пишут, что характерно, тоже, так сказать, представители питерского андерграунда, но еще живые. За исключением Наля Подольского, который попал в обе категории, что производит несколько странное впечатление. Но это вышло само собой, поскольку в первом издании он выступал среди авторов, а ко второму изданию уже помер, и его включили в подборку...
Задумывалось, как я понимаю, с целью отобразить и передать дух эпохи, а также невзначай дать почувствовать новому поколению, что эти люди были и есть, и входят неотъемлемой частью в культурную среду города Питера, до сих пор ему что-то придают... в мистическом плане, да. Без них было бы не то, не так.
В результате вышло, на мой взгляд, неровно и не всегда удачно.
Лучше всего, я думаю, идею передал Павел Крусанов. Он писал в основном о рокерах - Цой, Науменко, Свин, Курехин... Ордановский (про которого лично я первый раз слышу, поскольку где в те годы был от меня питерский андерграунд, но из изложенного почувствовала, что это было значительное явление). Это была первая часть сборника, и все там было замечательно - поэтично, таинственно, гармонично, с теплыми чувствами и отчетливым привкусом ностальгии - и по времени, в духе "когда мы были молодые" и по ушедшим, в духе "да, были люди в наше время". Очень хорошо. Плюс заметка про Подольского, в таком же ключе, после чего я прониклась и начала размышлять, не следует ли прикупить книжек Подольского и почитать. А то я читала когда-то давно одну - это был мистический роман про воскрешение мертвых... Местами хоррорно.
Дальше был Рекшан, и на нем я надолго застряла. Там вообще было глухо - сухое изложение, без какого-либо чувства, как будто человек заметку в районную газету писал о съезде комсомола. В смысле, обязаловка и лишь бы от нее скорее отделаться. Фэ.
Потом был длинный (по субъективным ощущениям) очерк А.Хлобыстина про Тимура Новикова. Тоже крайне сухой, но там хоть ощущалось, что автор старался и даже временами что-то яркое прорывалось. Слепой художник! ужасная судьба. Прониклась.
Далее был Наль Подольский, тоже с большим куском - художники, фотографы, поэты. Как бы вторая часть. Подольский пишет интересно и образно. Но он меня страшно забесил. (( Потому что изображаемые уж больно мерзкие... ((( Нет, автор от них в восторге, а у меня от них мозги закипают. Какие-то все сплошняком больные психопаты, уголовники, наркоманы... Тошниловка. И это интеллигентское восхищение отвратными выходками - ну просто поперек шерсти. В результате я отвлеклась от культурного андерграунда и сбилась на размышления об отечественной диссидентствующей интеллигенции и прошедших с тех пор всем известных политических процессах и т.д. Тоже дело, но при чем тут тема сборника... )) Передумала читать книжки Подольского. Ну его, плиз нафиг. Он тут маньяками и педофилами восхищается, наркоманами и моральными уродами, кто его знает, что он в своих художественных произведениях написал.
Потом, для завершения, были короткие заметки С.Коровина - такое впечатление, что человек больше хотел писать о себе, чем об описываемых людях - и С.Носова, который в основном поместил свои дневниковые записи о поэте Геннадии Григорьеве (если это тоже не художественный прием). Все запойные алкоголики, от чего и померли, но хоть не кидались на людей с оскорблениями и не снимали маленьких голеньких девочек в порнографических позах. Слава богу.

(Замечу, по итогам сборника, что на фоне всех остальных, рокеры выглядят просто как невинные ангелы и ясельная группа детского сада. ))) )

"Ребят этих отличал здоровый цинизм и бестрепетное отношение к жизни, что немудрено - в девятнадцать лет думаешь, что друзья вечны, а счастье может длиться пусть не годами, но все равно долго."

"В повседневной жизни Цой был неразговорчив - не молчун, но изъяснялся всегда кратко,а иногда и веско... Даже шутил так: по-спартански, словно вырубал на камне слова и старался, чтобы их оказалось поменьше. Что удивительно, при своем характерном немногословии, Цой отнюдь не выглядел угрюмым - лицо его было живым, улыбчивым и на нем мигом отражалось отношение ко всему, что происходило вокруг: к речи собеседника, налетевшему ветру, льстиво трущемуся о ноги коту, выпавшему за ночь снегу и, разумеется, музыке, намотанной на катушку или вырезанной на антрацитовом виниле. По существу, уже пропечатанные в мимике, слова здесь и впрямь порой оказывались лишними."

"Счастливая смерть - в зените славы с, казалось бы, бескрайними перспективами впереди (в зените славы всегда впереди мнятся бескрайние перспективы)... Цой не узнал, что бывает иначе, - какая сказочная милость!"

"Кого-то Новиков много лет назад назвал художником, чел поверил и мучается до сих пор."

"На жалобы о безденежье Тимур отвечал, что на искусство можно только тратить: деньги, здоровье и жизнь."

"Когда разглядываешь хороший натюрморт, всегда кажется, что там, внутри, звучит музыка."

"Видите ли, мертвых нужно любить по-другому, они за пределами сферы контакта, но с ними можно и нужно работать. Если хотите, то это и значит за них молиться."
***
"Знаете, есть люди, кого занимают проблемы вроде того, что вот был, например, Чапаев когда-то - реальный унтер-офицер, полный георгиевский кавалер, потом красный командир; и есть герой романа Фурманова; и ходит по свету персонаж анекдотов, так вот: как они между собой соотносятся? Но мы тут не будем ломать свои головы: как, как? Да неизвестно как, потому что всю твою жизнь от рассвета до заката - фабулу трагедии и все детали - знает только Бог и никому не говорит... К чему это я? Да к тому, что если бы мы спросили Чапаева, где он хотел бы обрести бессмертие, то есть персонажем эпоса, романа или анекдота, то неизвестно, что бы он выбрал."
Читать далее
19
129
Аноним24 апреля 2018 г.
Если Рекшан когда-нибудь поймёт, что самовосхвалениями он сильно снижает ценность как того, что пишет, так и того, о чем пишет, мир, наверное, рухнет. И Рекшан об этом, наверное, знает, раз уж не упускает случая поведать миру, что он и группа его - первые, легендарные, культовые... Тьху. Особенно обидно, что и группа-то неплохая, и - ещё обиднее - люди, о которых он пишет - интересные. Но рекшановские главы хочется выкинуть из книжки, потому что, мягко говоря, занадоел. Даже при том, что написанные им очерки о Корзинине, Зайцеве и Сорокине - всё-таки более-менее живой текст, а не сводящая зубы тоска, которую он выдавал за книжку "Митьки. Рок-н-ролл".
Ну, чорт с ним.
Всё остальное книге - очень хорошо и интересно, даже при том, что не со всеми персоналиями я был знаком даже заочно, а некоторых имен вообще не слышал (ну, гугл-то есть - читаешь и смотришь/слушаешь/читаешь тех, о ком пишут - какое-никакое, а подспорье, хотя даже без знакомства с деятельностью беспокойников эти очерки останутся хорошей мемуаристикой).
Особенно мне был важен очерк Сергея Носова о Викторе Леонидовиче Топорове, с которым мне довелось несколько раз кратко пересекаться и ещё более кратко общаться. К Топорову у меня сложное отношение - с одной стороны, писал он действительно здорово и был этаким панком в литературной критике: никаких авторитетов, всё дерьмо, а если хвалил кого - то, бывало, так, что лучше б ругал (реальная жалоба одного похваленного, но не хочу ворошить - похваленный до сих пор злится и недоумевает), многих бесил, многих восхищал и вдохновлял, как минимум, на продуктивный спор, в общем, как-то не давал водичке застояться; с другой стороны, бывало, напишет что-нибудь - и хоть стой, хоть падай. Когда вышел, например, "Ловец на хлебном поле" (Сэлинджер в переводе М. Немцова; уу, как было шкандально) - Топоров в нескольких изданиях опубликовал разные... не рецензии даже, а, что ли, отзывы, или, прямо скажем, измышления, сводившиеся к знаменитой формуле "не читал, но осуждаю" - причем этого самого "не читал" Леонидыч не только не скрывал, а ещё им и бравировал. Мол, чего там читать и обсуждать, и так всё ясно - Немцов, мол, вандал, а издатели его перевода - чуть ли не убийцы. И это его заявление даже комментировать не хочется, хотя я несколько жалею, что не спросил при встрече - какого хрена?.. Не глупый вроде дядька, не школьник с лайвлиба, а аргументация - хуже, чем у школьников (что-то мне тут попадалось про "в оригинале было НАД ПРОПАСТЬЮ ВО РЖИ", хэхэ; чуваки, нет, не было).
А с третьей стороны (бытовой; предыдущие две - про работу) - занятный дядя, вменяемый собеседник, очень эрудированный, хотя и - местами - очень зашоренный. Иногда лютый, иногда расслабленный. Короче, к общению с ним я никогда не стремился и критике его никогда всецело не верил, но чаще всего читал с интересом.
И, конечно, было интересно и немного страшно, что же про него напишет другой человек, который с ним общался куда больше. Сейчас, думаю, объявят гением и светочем - всё впечатление испортят. Скажут "грязный злобный старикашка" - тоже испортят...
А Носов написал именно то, что надо. Начал с притчи о слоне и слепцах (действительно, к Топорову очень применимой) и показал его с разных сторон - неизбежно поверхностно, зато очень при этом рельефно. И закончил - мол, думайте там чего хотите себе, а мне Топоров дорог. Просто, вроде, а лучше и не придумаешь.
В целом, получилась хорошая книжка - про людей, конечно же, но не в меньшей степени и про любимый город Питер, город мёртвых, город теней и всё такое прочее (про город мёртвых см. в этой же книжке). А что эти мёртвые живые иных живых - не их забота.
Читать далее
9
356
Аноним23 марта 2022 г.
Сложно назвать этот текст рецензией. Скорее, просто фиксация впечатлений.
Что за беспокойники такие? Это книга очерков о героях петербургского андеграунда, которые уже ушли, как говорится, в мир иной и летят, в звёзды врезываясь. Вроде как их с нами уже нет, но всё равно они незримо присутствуют в нашей жизни, потому и беспокойники.
Я давно интересуюсь историей отечественного рока и ленинградского рок-клуба в частности, поэтому брался за книгу в первую очередь ради очерков Павла Крусанова о наших рок-героях: Цое, Курёхине, Майке Науменко... Но так вышло, что именно крусановские главы показались мне самыми скучными и косноязычными. Ну и Рекшан тоже не зацепил. Зато о петербургских поэтах и художниках было сплошное удовольствие читать! Во-первых, потому что они все люди крайне талантливые и весьма эксцентричные (наверное, терпеть их в повседневной жизни могли только такие же двинутые), а во-вторых - потому что писали о них столь же талантливые и эксцентричные соратники. Больше всего понравились и запомнились главы, написанные Налем Подольским, а также один из последних разделов - дневниковые записи Сергея Носова о поэте Геннадии Григорьеве, их невозможно читать без смеха. И тем грустнее финал - перелистывая краткие биографические справки о героях книги, непременно обращаешь внимание на то, какой яркой и насыщенной была их жизнь - и какой при этом странный и преждевременный конец ждал многих из них...
Читать далее
5
153

Все рецензии

Цитаты

Аноним7 декабря 2016 г.
Мы запоминаемся друг другу не единомыслием, а именно зазором, несостыковкой между нашими восприятиями. Этот зазор требует осмысления и раздумий, которые в итоге становятся частью нашего жизненного опыта. За этот опыт, если он не оказался ложным, мы благодрны человеку, так удачно с нами не совпавшему.
.
Павел Крусанов
3
38
Аноним7 декабря 2016 г.
Его самооценка была достаточно высокой, и … она не расходилась с оценкой его окружающими, поэтому у него не бывало поводов для фрустрации. Он верил в себя как в личность, верил в свой талант и в безошибочность своего художественного чутья.
.
Наль Подольский "Борис Смелов"
2
43
Аноним24 сентября 2019 г.
Близкие знают тебя как облупленного, дальние же хотят видеть лишь то, что в тебе сияет, либо то, что в тебе зияет, - это принципиально разный уровень отношения к предмету.
1
11