
Дружеская биография
id_out
- 77 книг

Ваша оценка
Ваша оценка
Поводом к написанию воспоминаний о Чехове стало известие о смерти писателя, потрясшее Бунина (2)15 июля 1904 года.В эти же дни к Бунину обращается Максим Горький с предложением участвовать в сборнике памяти Чехова, где предлагал совместно с Куприним и Леонидом Андреевым, каждому написать что-нибудь лично о Чехове — разговор с ним, первое знакомство, воспоминание о каком-нибудь дне, совместно прожитом, и, кроме того, — рассказ по возможности. Горький утверждал, что это необходимо, как противовес той пошлости и несоответствий, которой залепили глаза и уши публики газетчики и разные "зоилы" и показать Чехова без фальши — чистого, ясного, милого, умного. К этому времени Бунин закончил работу над очерком "Памяти Чехова" и 24 октября прочитал его в Обществе любителей российской словесности, на торжественном заседании, посвященном скончавшемуся писателю. Следующим дополнением к воспоминаниям о Чехове были бунинские заметки "Из записной книжки", опубликованные в 2-го июля 1914 года в "Русском слове" , а также различных интервью. При подготовке своих Полных собраний сочинений, Бунин объединил оба очерка, одновременно исключив из текста заметок "О Чехове. Из записной книжки" наиболее резкие характеристики современной ему общественной и литературной жизни. Для зарубежных изданий, в частности для X тома Собрания сочинений, Бунин переработал и объединил оба мемуарных очерка, озаглавив свои воспоминания просто: "Чехов". В таком виде очерк о Чехове стал главою его книги "Воспоминания". Но одновременно он думал и о большем труде, воссоздающей облик Чехова — человека и писателя. В начале 50-х годов, в Париже, Бунин познакомился с письмами Чехова по Полному собранию сочинений и писем, выпущенных Гослитиздатом, а также со сборником "Чехов в воспоминаниях современников" , и это побудило его приступить к полномасшстабной работе, посвящённой любимому писателю. В 1953 году, Бунину удалось приобрести советское издание "Письма А. П. Чехова" (кроме двух первых томов). Совместно с супругой своей Верой Муромцевой-Буниной перечитывали и при этом Иван Алексеевич, указывал ей, что нужно выписать, буквально испестрил книги своими надписями и пометками. Перечитывал он в те времена всё, что можно было достать в Париже… В последний год жизни он почти лишился сна, в бессонные ночи Иван Алексеевич, делал заметки на обрывках бумаги, иногда даже на папиросных коробках, — вспоминал беседы с Чеховым. Книга осталась незаконченной и была издана женой писателя посмертно. Личность Чехова в ней раскрывается бережно и подробно.Её специфической особенностью являются многочисленные цитаты из воспоминаний современников, а также чеховских писем, рассказов и т. д.
Размышляя о судьбах русской литературы после смерти Чехова и Толстого, Бунин стремится защитить позиции реализма в ту пору, когда декаданс и модернизм широкой волной надвинулся на искусство. Самый строй жизни, облик героя, отношение к нравственным ценностям, к чувству любви, к природе — буквально всё, что проповедовала и как изображала современная ему литература, было ему глубоко враждебно. Речь шла, стало быть, не только об эстетике. Бунин видит в окружающей его действительности, — в том числе и в произведениях искусства, — пору безвременья. Однако, отвергая упадническое искусство, он во многом несправедливо распространяет свое отрицательное мнение и на таких крупных писателей XX века, как Александр Блок, Валерий Брюсов, молодой Владимир Маяковский, творчество которых было так или иначе связано с модернизмом. Верный своему изначально сложившемуся взгляду на литературу, её задачи и назначение, он не понимает и не принимает их. Признавая их литературную одарённость, он отказывает им в естественности и духовном здоровье. По словам Бунина отрицание и уход от народа, от природы, раз и навсегда определили его негативное отношение к модернизму. Так проявляется до прямолинейности, на редкость цельная натура Бунина, безжалостно отвергавшего всё, что казалось ему надуманным, книжным, урбанистическим.Обращаясь к писателям-современникам, Бунин как бы соизмеряет их мысленно с Толстым и Чеховым, следствием чего является такая требовательность, когда даже о талантливом прозаике-реалисте Куприне говорится в тонах сочувственно-снисходительных. Столь беспощадная бунинская критика не была позднейшим, эмигрантским периодом, она оттачивалась одновременно с ростом мастерства художественного творчества. Требуя от искусства глубины жизненного содержания, естественности и простоты, он, не церемонясь, отвергает любые имена, коль скоро в их произведениях (как ему кажется) серьёзная попытка осмыслить мир подменяется игрою в глубокомыслие и следованием моде.Видя в современной ему литературе лишь коллективное оглупление и кривляние, Бунин, как и в случае с Львом Николаевичем Толстым, обращался к имени Антона Павловича Чехова как к авторитету, способному противостоять декадентству и модернизму. Писатель был уверен,что будь жив Чехов, может быть, не дошла бы русская литература до такой пошлости, до такого падения (по его словам). Бунин ценил в Чехове огромную художественную изобразительность, своеобразность, как черту всякого большого художника, благородство простоты, отсутствие литературщины, книжности,фарисейства. Отмечал чудесную форму, стройность, гармоничность. Ценил его ясный, необыкновенно яркий и трезвый ум.Однако, восхищаясь чеховским творчеством, Бунин, настойчиво возражал против многочисленных в тогдашней критике попыток найти в его собственных произведениях влияние Чехова. И в самом деле, трудно встретить писателей более различных друг другу — излюбленными темами, характером изобразительности, манерой, стилем, — чем Чехов и Бунин. Само отношение к жизни, понимание трагического, обращение к юмору, мера человечности и трактовка любви — все это обнаруживало резкое различие двух писателей. Чехов для Бунина не только последний классик, но и первый писатель "нового" времени, у которого можно многим восхищаться, но что-то очень существенное (театр) и не принимать. Толстой же никакой критике не подлежал. Высоко оценивая несравненный художественный талант Чехова, Бунин в короткую пору 1899–1904 годов сближается с ним, навсегда подпадает под обаяние его личности и его творчества. Та очень важная роль, какую сыграли в бунинской жизни дружественные отношения с Чеховым, объясняется разнообразными причинами. Не последним здесь было то, что Чехов, крупнейший после Толстого художник-реалист, увидел в Бунине нечто такое, чего в нём тогда еще никто не рассмотрели, — ни критика, ни читатели, — большого писателя.
Дружбу писателей можно объяснить главным образом близостью взглядов на литературу, общностью литературных вкусов, оценок и пристрастий, совпадавших у Чехова и Бунина во многом — вплоть до их обоюдного преклонения перед Толстым и нелюбви к Достоевскому, вплоть до категорического отрицания модернизма и декадентского искусства. Проистекала взаимная приязнь обоих писателей и из яркой литературной одарённости каждого из них, выдумывание художественных подробностей, вкуса к слову, любви к наблюдательности и художественному домыслу. Очевидно, самой чеховской натуре были присущи такие черты, которые покорили Бунина, заставили полюбить в Чехове не только писателя, но и человека.Для Бунина много значило то, что он нашел в Чехове, помимо его огромного литературного таланта, удивительное прямодушие, искренность, отсутствие позы, всяческого актерства и игры — то есть того, что с избытком встречалось ему в писательской среде того времени. Размышляя, уже на склоне своих дней, о Чехове, он подытоживал: "Это был человек редкого душевного благородства, воспитанности и изящества в самом лучшем значении этих слов, мягкости и деликатности при необыкновенной искренности и простоте, чуткости и нежности при редкой правдивости" ("О Чехове"). Эта естественность во всём и чувство личной свободы были особенно дороги Бунину, очень чуткому к фальши, позёрству, лицемерию.

Такого, как Чехов, писателя ещё никогда не было! Поездка на Сахалин, книга о нём, работа во время голода и во время холеры, врачебная практика, постройка школ, устройство таганрогской библиотеки, заботы о постановке памятника Петру в родном городе — и всё это в течение семи лет при развивающейся смертельной болезни! А его упрекали в беспринципности! Ибо он не принадлежал ни к какой партии и превыше всего ставил творческую свободу, что ему не прощалось, не прощалось долго.

- В природе из мерзкой гусеницы выходит прелестная бабочка, а вот у людей наоборот: из прелестной бабочки выходит мерзкая гусеница...

Прав Курдюмов, когда говорит, что "главное невидимо действующее лицо в чеховских пьесах, как и во многих других его произведениях, - беспощадно уходящее время".














Другие издания
