
Драматургия
Julia_cherry
- 1 100 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
А поутру они проснулись
Нагими. Он, и снова Он.
В испуге оба.
Что такое? Что за бардак?
В ответе кто?
Пьеса «Двое голых мужчин», это такая немного колючая авантюра, потому что сначала ржешь, потом печалишься.
Вот это, вначале:
КАТРИН: И что вы делаете здесь голые?
КРАМЕР: А тебе-то что, чем это тебе мешает? Это тебя не касается! Разве я вмешиваюсь в твою профессиональную жизнь? Не надо мне уроков от остеопата!
КАТРИН: Что ты городишь?
КРАМЕР: А что? А все твои пациенты, которые бегают в трусах и лежат нагишом на массажном столе? Все эти бедолаги, у которых не разгибается спина, с которых ты дерешь по сто евро за полчаса? Они как одеты? Что они тебе говорят? Что вы вообще можете делать на этом проклятом столе, с таким тарифом? Но я же тебе доверяю. Я не мешаю тебе работать. Не прошу никаких объяснений. Вот и со мной то же самое. Я не должен оправдываться за свои методы работы. Дай мне закончить встречу с месье Приу. В каком виде ты меня выставляешь!.. Перед моим помощником! (с фальшивой яростью) У нас как раз разгар работы, черт возьми. Мне очень жаль, Николя.
ПРИУ: Это ничего.
А после…
Сказала бы комедия положений, да… не могу.
Эти Крамер против Крамера, вымотали.
Грусть, тоска – завяла моська.
Ненавижу ложь в любом ее проявлении.
Все лгут, себе, друзьям, знакомым… самым близким.
Терпят.
Порой, врезать хочется, когда слышу, когда, кому-то желают терпения.
По-моему, в каждом, этого на «Т», в достатке, в зависимости от натуры и перебарщивать не стоит.
И больше взрыва может быть.
Пьеса, наглядно показывает, к чему может привести ложь и терпение.
И, к слову о справедливости.
Финал, пусть и взгрустнула с ним, и было бы лучше, закончить все это еще большим вертепом… да только, не жизненно выйдет.
А жизненно, правильно, именно так, потому что достойны:

– Всё же люблю я французов, – заявила как-то моя подруга за чашкой чая.
– Тебе их положено любить, – усмехнулась я, – ты переводчик с французского. Ты только одного француза не любишь, и тот Мольер.
– Да, – согласилась она. – Мольер – зануда. Впрочем, все французы зануды.
– Да ты что? За что же ты их любишь? Ведь занудство – страшный грех.
– За то, что они умеют смеяться над собой. Правда, ненавидят, когда это делают другие.
– Ну, прям мой пёс. Он тоже ненавидит, когда над ним смеются. А, он же французский бульдог!
Тьерри, как истинный француз, умеет смеяться над собой и всеми французскими мифами. Например, о том, что французы – хорошие любовники. Или о том, что все они продвинутые сторонники свободы, равенства и братства. Пьеса его легка, абсурдна и искрится, как бокал шампанского. И в ней есть то, чего мне мучительно не хватало в прочитанном недавно Шмитте, – острота.
Итак, два немолодых дяденьки, серьёзные юристы, начальник и подчиненный просыпаются под одной простынёй. Совершенно голые. При этом они не помнят, как дошли до такого состояния и что между ними было. Этим же вопросом задаётся жена начальника – быстро выясняется, что просыпаются мужички у него. Осложняется дело тем, что дяденьки – добропорядочные буржуа, ни в чём таком не замечены и сами перепуганы до смерти.
В таком состоянии человек начинает вести себя глупо, и наружу вылезает всё, что обычно старательно скрывается: страхи, комплексы, обиды и предубеждения. Фёдор Михайлович Достоевский создал бы из этого очередную «Кроткую», а то и «Братьев Карамазовых». Малейшие несовершенства человека для него грех, тяжкий груз, ведущий к ужасным последствиям. Тьерри много снисходительнее к своими героям. Его герои смешны, нелепы, иногда откровенно глупы, а иногда и противны. Но каждый, кто попадал в дурацкую ситуацию (а кто в неё не попадал?) будет на их стороне.
Исподволь эта внешне легкомысленная пьеса ставит немало вопросов. Да вот хотя бы о тех же семейных ценностях, доверии и понимании (или их отсутствии) между супругами. О том, насколько мы готовы иметь дело с реальностью, отличающейся от нашей. О быстро меняющемся мире, к которому мы вынуждены приспосабливаться. И о наших страхах, комплексах, обидах и предубеждениях. От них, впрочем, можно легко отмахнуться и просто получить удовольствие от забавной комедии положений.

Помните старый бородатый анекдот?
"Возвращается муж домой, а там жена..."
Так вот, это почти он, только наоборот и поэкстравагантнее.
Что делать супружеской паре, когда они уже много лет вместе?
Когда дети выросли и упорхнули из родительского гнезда?
Когда секс уже перестал быть необходимым и привлекательным?
Что делать, если ты застала супруга посреди дня, голым и ...
Смеяться? Плакать? Биться головой об стену?
Выходит, вся жизнь, прожитая с ним, ложь?
Попытаться понять и простить?
А может уйти, хлопнув дверью?
Или дать ему шанс?
Отличная пьеса. Кричащая. О супружеских отношениях, о правде и лжи. О понимании.
Как же так, мы проживаем с определённым человеком десятки лет, а потом, оказывается что мы его совсем не знаем.
Впрочем, чему тут удивляться.
Так ли уж хорошо знаем мы себя? Вот в чём вопрос?

КРАМЕР: Я не могу целовать мужчину.
КАТРИН: Это то же самое, что и с женщиной. При помощи губ и языка

ПРИУ: Что, по вашим ощущениям, вам ближе — утка или гомосексуалист?
КРАМЕР: Что это за дурацкий вопрос! Я чувствую… Что я равноудален и от уток, и от гомосексуалистов











