
Радиоспектакли
Julia_cherry
- 774 книги

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Строчка из стихотворения Елены Маминой, дочки Мамина-Сибиряка, об особом любимом мире музыки, в котором Алёнушка находила отраду и покой, где среди прочих любимых звуков, грёз, печалей есть и сказки.
Известно, что Дмитрий Наркисович посвятил Алёнушкины сказки своей больной дочери. Трагическая история любви с актрисой Марией Морицовной Абрамовой, мамой Алёнушки, рождение хрупкой, болезненной девочки и вскоре после родов смерть Алёнушкиной мамы – всё это надломило здоровье писателя, но у него был стимул жить – его Алёнушка. Когда девочке было два годика, он начал писать сказки, постепенно выросшие в цикл сказок, населенных необычным миром животных: разговаривающими котами, зайцами, индюками, воронами, воробьями, канарейками и прочими птицами, мухами, тараканами (ещё до Чуковского), игрушками. И, конечно, в сказках присутствовала сама Алёнушка.
Елена росла, окруженная не просто заботой, Мамин-Сибиряк старался дать дочке, лишенной обычного счастливого детства, разностороннее домашнее образование, чтобы она выросла творческой личностью. Девочка была одарена талантами, любила музыку, писала стихи с девяти лет. К сожалению, известно о ней крайне мало.
Узнав о судьбе Елены Дмитриевны и об отцовской любви к дочери, становится понятна пронзительная печальная нотка в его сказке "Серая шейка".
Похожая нотка пронизывает и "Сказочку про Воронушку – черную головушку и желтую птичку Канарейку".
Тот, кто читал сказки, может не согласиться с таким сравнением, потому что Серая шейка не напоминает ни Воронушку – черную головушку, ни Канарейку. Нет у этих птичек переломанных крыльев, они могут свободно летать, но надломленность крыльев души у них есть.
Канарейка так и не научилась жить на свободе, она словно испугалась жизни, как только пришли холода и с ними голод. Разве боязнь быть собой, боязнь жизни не говорит о некой надломленности природы птичьей или человечьей?
А суетливость Воронушки, желание всё, что увидит, затащить в гнездо, сунуть свой длинный нос во все дела, которые творятся вокруг её гнезда: "на десяти крышах посидеть, полгорода облететь, все уголки и закоулки осмотреть, на колокольню слетать, на рынке побывать, в огородах покопать" и крякнуть погромче во всё воронье горло, не говорит ли о том, что она боится одиночества? И то, что она считает себя выше всяких кур и прочих птиц, немного даже завидует им:
Воронушка может быть и Канарейку в гнездо затащила лишь потому, что та яркая, жёлтая, а не потому, что почувствовала сострадание к незнакомой маленькой птичке. Кстати, Воронушка не была уверена, что Канарейка настоящая птица.
Впрочем с Воронушкой всё не так просто и я бы не спешила её осуждать. Она дважды спасает Канарейку сначала от воробьёв, потом от мальчишек, кормит семенами в своём гнезде, учит жизни на свободе, а не в клетке.
А что Канарейка? Она сумела вылететь из клетки на свободу, но как жить в мире людей, которые тебя не кормят, а бросаются камнями, в мире животных, которые тебя не принимают, и просто с самой собой, если ты даже не понимаешь, как и где найти пропитание и как спрятаться от холода. Этому её пыталась обучить Воронушка, но они были слишком разными птицами.
Возможно, Мамин-Сибиряк пытался показать дочке, как важно уметь сопротивляться обстоятельствам, не давать себя сломить, быть самостоятельной и уметь пользоваться свободой. Он понимал, что его девочка особенная, что подобно воробьям, кричащим Канарейке: "А зачем она жёлтая…", многие люди на жизненном пути Алёнушки, будут удивлены её особенности и не всегда это приятно.
Все его сказки, в том числе и эта сказка с печальным концом, о любви к жизни. И брошенные семена проросли. Позже Елена Дмитриевна сама, в своих стихах, посвященных двоюродному брату, говорит ему о важности любви к жизни.

Прочитали с дочерью. Замечательная сказка, про то, что даже испуг можно обратить к себе на пользу))

Маленькая, но поучительная сказка.
Она учит детей, что хвастаться не хорошо. Что от твоей лжи не кому лучше не станет. Бедный зайка, хорошо, что все благополучно закончилось)
У меня всегда это сказка ассоциировалась с пословицей «У страха глаза велики».
В детстве именно такие сказки и надо читать!
8/10

Сначала разговор идет тихонько, шепотом, а потом Кашка и Молочко начинают постепенно горячиться.
- Я - Молочко!
- А я - овсяная Кашка!
Кашку прикрывали сверху глиняной крышкой, и она ворчала в своей кастрюле, как старушка. А когда начинала сердиться, то всплывал наверху пузырь, лопался и говорил:
- А я все-таки овсяная Кашка... пум!

Вообще жили они дружно и любили поговорить о разных делах.
- Как это тебе не надоест в воде сидеть? - часто удивлялся Воробей Воробеич. - Мокро в воде, - ещё простудишься.
Ерш Ершович удивлялся в свою очередь:
- Как тебе, брат, не надоест летать? Вон как жарко бывает на солнышке: как раз задохнёшься. А у меня всегда прохладно. Плавай себе сколько хочешь. Небось летом все ко мне в воду лезут купаться. А на крышу кто к тебе пойдёт?

Как налетит Комар Комарович, как вопьется своим длинным носом прямо в черный медвежий нос, Миша так и вскочил, - хвать лапой по носу, а Комар Комаровича как не бывало.
- Что, дядя, не понравилось? - пищит Комар Комарович. - Уходи, а то хуже будет... Я теперь не один, Комар Комарович - длинный нос, а прилетели со мной и дедушка, Комарище - длинный носище, и младший брат, Комаришко - длинный носишко! Уходи, дядя...





