
Жизнь замечательных людей
Disturbia
- 1 859 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Валентин Серов - настоящий рыцарь искусства. На самом деле, очень редко случается, что прекрасные человеческие качества сочетаются в человеке с большим художественным талантом. Если же вдруг так происходит, то художнику просто на роду написано стать новатором,
первооткрывателем, маяком, на который все будут равняться.
При жизни Серов пользовался огромным авторитетом - передвижники мечтали получить его работы на свои выставки (хотя когда он был совсем молодым художником, не слишком-то спешили принять его в свои ряды: он казался им "авангардистом"), для Дягилева и "Мира искусства" он был своим человеком, близким другом. Самое удивительное, что и власть придержащие относились к нему с почтением и охотно заказывали портреты. И это при том, что Серов вовсе не был очаровашкой, шутником и балагуром, а напротив человеком серьёзным, молчаливым и честным. Будучи по природе мягким, он старался сглаживать конфликты, но если дилетанты начинали учить его живописи, прерывал с ними всякие отношения. Так случилось и с царской семьёй: Серов просто отказался иметь с ней дело (случай для России уникальный), когда императрица высказала свои критические замечания.
Вот так и жил - спокойно, достойно, всю жизнь с одной женой (полюбил её ещё совсем молодым человеком и долго ухаживал), вырастил шестерых детей, составил славу русского искусства.
И хорошо, что художника помнят и любят - прекрасная подборка его работ и в Третьяковке, и в Русском. Да и книга у Кудри получилась симпатичная и содержательная.

что еще до начала столкновения Серов, расположившись у окна, начал набрасывать в альбоме часть улицы, где стояли уланы. Толпы рабочих еще не видно, а ждущие их солдаты уже готовятся: кавалеристы – шашки наголо, солдаты Финляндского полка, припав на колени, берут в прицел ружей еще не видимую сверху цель. И вот толпа демонстрантов показалась, она большая, в ней рабочие, мужчины и женщины, студенты. Слышен женский крик солдатам: «Братцы, не стреляйте! Мы мирно пойдем! Не убивайте, ведь мы – ваши же!»
Но поздно. Приказы уже отданы, и кавалеристы, размахивая шашками, врезаются в толпу. Начали стрельбу солдаты, побоище набирает силу. На снегу – кровь, разрубленные саблями тела. Толпа в панике разбегается.
«Машинально, – записал Гинцбург, – я отскакиваю от окна, падаю на товарищей, Серова и Матэ, которые стоят бледные, как смерть». Вот этого, что все будет так беспощадно и ужасно, Серов никак не ожидал. Он понимал одно: жизнь трагически переломилась и отныне все будет уже не так, как прежде.














Другие издания


