Моя домашняя библиотека (печатные издания)
Egoriy_Berezinykh
- 267 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Мы видели, что в структуре кельтского эпоса мы имеем дело с феноменом "хрупкого патриархата", где сквозь подчеркнуто воинскую маскулинную культуру проступают могущественные мотивы неукрощенной феминоидности. Моргана и Мелюзина находятся не просто на противоположной стороне от героических мужественных воинов, они действуют изнутри них. Отсюда тонкий стилистический истеризм кельтского начала, присущий культуре в целом - вне конкретной гендерной определенности. В мифах это представлено эксплицитно. Но если это фундаментальная черта кельтской культуры, то она должна проявлять себя - пусть и имплицитно - во всех формах, включая поле рациональности. И здесь мы подходим к главному: французская рациональность, будучи формально латинской и патриархальной (равно как героическая мужская культура кельтов), скрывает в себе устойчивое феминоидное ядро, которое можно обнаружить и в схоластическом корпусе французских философов и теологов, если знать, что искать. Речь идет о специфическом стиле мышления, отличающимся способностью через серии утонченных и подчас чрезвычайно изящных ясных и четких дистинкций и дифференциаций приводить дискурс к невнятным, двусмысленным и противоречивым заключениям-в духе колдовства Феи Озера или заклинаний Морганы. Французский рационализм содержит в своем ядре "крик Мелюзины", пронзительную и едва уловимую неутолимую ностальгию женской тщеты. Этот рационализм окрашен глубинным переживанием привации, недостаточности, неполноты. Французский разум тем более деятелен, пронзителен и быстр, чем более он догадывается о своей неполноте, о своей пассивной, лунно-рефлекторной природе. И тогда его могучая деятельность, лишенная солярного олимпийского центра, превращается в механическую комбинаторику, суггестивные риторические построения и непрерывное бегство. Во французской схоластике можно различить именно это бегство мысли, создающее ощущение интеллектуальных чар. И как раскрепощенная женственность в кельтских мифах, в конце концов, ведет историю к катастрофе, так и средневековая схоластика, как минимум в своем кельтском ядре, готовит следующую фазу истории европейского Логоса - стерильный радикально истерический рационализм Нового времени, вылившийся в пределе в необратимую духовную катастрофу Постмодерна.










Другие издания
