Автохтоны

Действие нового романа Марии Галиной разворачивается в старинном городе, своеобразной культурной столице пограничья, соединяющего (и одновременно разъединяющего) Восточную и Западную Европу. Прибывший издалека герой пытается восстановить историю давней постановки очень странного, судя по глухим упоминаниям мемуаристов, спектакля – оперы «Смерть Петрония». Обращаясь к давно забытому эпизоду двадцатых годов прошлого века, герой все глубже погружается в сегодняшнюю жизнь города и его артистической ...

Жанры

Рейтинг LiveLib

3,7

756 оценок

5
25%
4
40%
3
24%
2
8%
1
2%

Ваша оценка

Прочитали 808Хотят прочитать 1178

Рецензии

Аноним3 мая 2016 г.
А кто он, автохтон?
Не буду говорить за каждого, но уж точно многим доводилось испытывать в жизни «бессмысленную жажду чуда», о которой писал Арсений Тарковский. Множество фантастических произведений рождается из желания чудес, которые пусть и не были бы нам видны, но существовали где-то рядом, на соседней улице, за углом. Не такой главный герой романа «Автохтоны» Марии Галиной. Когда-то в детстве он принимал два красных огонька в ночной тьме за глаза великана, пока отец не объяснил ему, что это маячки на вышке. С тех пор главный герой, который до самых последних страниц будет оставаться безымянным, всегда видел только сигнальные маячки, даже если на него в самом деле смотрел злой великан. Великан действительно может оказаться злым, ведь мы зачастую забываем, охваченные жаждой чуда, что чудеса могут быть с двойным дном — и не совсем приятные.
Главный герой отмахивается от чудес и упорно не желает видеть их, так что повествование разделяется на три русла и нельзя сказать, какое из них более полноводное. Одно — сугубо практичное, сухое, детективное сквозь призму восприятия основного персонажа. И пусть рассказчик не слишком надежен, ведь литература давно приучила нас быть немножко параноиками и не доверять беззаветно любому рассказчику, все же его точка зрения имеет право на существование. Второе русло — местечковое, автохтонное, сказочное. Городские легенды на территории бывшего СССР не слишком в ходу, это больше западный термин, однако именно из них рождается полумифическое полотно, которое ткут жители городка. Истории про сильфов, саламандр, тритонов и оборотней с успехом заменяют сплетни и скандалы из ток-шоу. Этими легендами город понемножку пытается опутать и затянуть в себя главного героя, сделать его из чужеродного своим, добавить толику кипучей «автохтонности» в холодную кровь, поэтому даже официанты в кафе, завидев его в первый раз, спрашивают: «Вам как обычно?» Третье русло – это читательское восприятие. Читателю постоянно придется сидеть между двух стульев и мучительно метаться между реальностью и ей же с приставкой «сюр-».
Итак, главный герой пытается распутать загадку спектакля многолетней давности, по крайней мере, он так утверждает. История с придумыванием продолжения рассказа Гайдара про голубую чашку дает нам ключ: надо не слепо верить рассказчику, а попытаться понять и вообразить его предысторию: почему он этим занимается и почему поступает именно так, а не иначе. Перед основным персонажем и перед читателем встает вопрос, вечно ли все-таки искусство или оно давно мертво? Можно ли воскресить то, что давно прошло? И как только мы задаемся вопросами о времени, как все начинает перемешиваться и путаться. Не случайно одного из главных действующих лиц зовут «Вертиго», только если настоящее медицинское вертиго — это головокружение и путаница в пространстве, то вертиго в «Автохтонах» — это головокружение и путаница во времени. Искусство, например, вне времени и пространства. В романе спектакль многолетней давности ставит сам себя на протяжении долгих лет, то есть всегда, главный герой ходит по одним и тем же местам в одно и то же время, как фигурка на пражских курантах, а потом и вовсе настоящее с прошлым перемешиваются в слоистый коктейль. Как запеканка, которую постоянно готовит одна из героинь: пусть начинки и разные каждый день, но творожная основа всегда одна и та же, так что главный герой сомневается даже, не вчерашняя ли это запеканка под новым соусом. Главная линия романа сплетается кольцами, идет внахлест сама с собой, но автор не забывает и про полутона, подтемы и субвопросы. Произведение не осталось однолинейным, что не может не радовать.
Автохтонам уютно жить под незримым куполом городка, как в стеклянном шаре. Земля придает им сил, словно Антею, улицы и дома кажутся продолжениями местных жителей. Пока главный герой решает загадки, идет по следу и ворошит прошлое, местные жители, как единое целое, застыли на месте и выполняют собственные задачи. Городок окутан атмосферой вечного карнавала, вот только непонятно, скрывается ли под масками красота или тлен, веселые ли это маски танцующих беззаботных обманщиков или тяжелые маски чумных докторов. Главному герою с самоопределением повезло меньше. Как бы стойко он ни цеплялся за реальность, изнанка мира все же постепенно просачивается как в его сознание, так и в текст романа. То, что начиналось как детектив, совершенно незаметно перетекает в нечто иное, как неведомо для самого себя мало-помалу сходит с ума здоровый человек. Главного героя эта зыбкость и двойственность реальности не устраивает, он хочет раз и навсегда определиться, где белое, а где черное. Однако автохтонное пространство не дает ему однозначности. Например, он хочет убить Вертиго. Но ведь убить Вертиго можно не только физически, при помощи пистолета, яда или ножа. Достаточно перестать верить в Вертиго, не понарошку, а по-настоящему, чтобы он стал раз и навсегда мертв для тебя во всех слоях времени. Так что все решения и разгадки предстают перед главным героем сразу с двух сторон. Сможет ли он справиться с самим собой и сделать, наконец, выбор — главный вопрос романа. Важнее даже, чем какой именно выбор он бы сделал.
Есть очень хорошая метафора, которая растет из самого текста произведения. В коридоре одного из персонажей висит медленно мерцающая лампочка, и мы вместе с главным героем вспоминаем, что лампочки по принципу своего действия не светят непрерывно. Каждая лампочка быстро-быстро мигает, освещая пространство, а наш мозг сам достраивает цельную картинку постоянно светлой комнаты, так как не может воспринимать такую скорость нормально. Но ведь если она постоянно загорается и освещает пространство, значит, эта же лампочка постоянно затухает и пространство окутывает тьма. Что если бы мозг мог достроить картину не только по мерцающим вспышкам света, но и по мерцающей тьме? Была бы она такой же реальной и правдивой, как и ее светлая версия? В «Автохтонах» Мария Галина дает нам возможность выбора, как именно и с какого ракурса смотреть на всю историю. Правильного или неправильного варианта здесь не будет, решение останется за читателем, как и его последствия.
Роман не стоит читать тем, кто любит, чтобы автор объяснял все до последней буквы и до последнего блика на стене, не оставляя возможности читателю для сотворчества. Мария Галина вообще не пишет для тех людей, которым по душе, чтобы автор проводил читателя по тексту за ручку, указывая пальчиком на наиболее интересные места. Впрочем, один на один с ловко закрученной историей она нас тоже не оставит и в нужных местах подскажет направление знаками, нужно только быть готовыми их видеть. Думаю, что «Автохтоны» понравятся тем, кто считает читателя почти равноправным автору коллегой, участвующим в создании ткани хорошей истории. Кроме того, автор оставляет для нас даже не один, а два романа. Первый читается неподготовленным читателем без спойлеров. Второй предназначен для перечитывания и понимания множества маленьких деталей, которые мы упустили при первом прочтении. Текст, впрочем, один и тот же.
Читать далее
110
2,1K
Аноним9 июня 2019 г.
"Весь мир театр, а люди в нем..." Нет не актеры, психи походу.
– Но вы же поверили? – весело сказал Вейнбаум. – Признайтесь! Вам же самому хотелось, чтобы было что-нибудь этакое. Всем хочется. Такова человеческая природа. Отыскать среди крови и грязи, среди безнадежности потаенную дверь и ускользнуть через нее и там, за дверью, увидеть свет, и буколический пейзаж с горами и морем, и ангела с оливковой ветвью. И, там за этой дверью, никто не умирает, и не расстается, и чудо щекочет тебя нежным перышком.
Ээх, обидно, когда даешь автору еще один шанс, а он все же оказывается абсолютно не твоим. И вот, что интересно, уже второй раз не поднимается рука поставить автору не нейтральную оценку, потому что объективно вижу, что написано очень даже неплохо и своего читателя найдет однозначно, но вот субъективно я в этих рядах точно не окажусь. Хотя поначалу я обрадовалась. Дело в том, что прошлый мой читательский опыт с Галиной лучше всего характеризует лишь одно слово скука, мне было элементарно скучно, хотя казалось бы и тема моя, и к жанру я неровно дышу, и опять же написано неплохо, но вот как-то так. В этот раз, что все же не может не радовать, скуки не было и я воспрянула духом.
Питерский журналист получает канадский грант на исследование малоизвестного творческого коллектива 20-х годов прошлого века «Алмазный витязь». Именно за этим он приезжает в безымянный провинциальный городок, куда в те страшные годы бежали многие творческие люди, спасаясь от творящегося вокруг кошмара, ведь там была иллюзия возможной свободы: вот она Европа, стоит лишь руку протянуть, а значит, если что, можно попытаться сбежать. Вот и оседают там временно (а как мы знаем нет ничего более постоянного...) писатели, художники, композиторы. Но все попытки ГГ, который кстати тоже до последнего практически останется безымянным, выяснить об «Алмазном витязе» наталкиваются на какие-то препятствия, есть слухи, есть какие-то таинственные намеки, но нет никаких бумаг, свидетельств или более-менее достоверных фактов. За годы все обросло целым выводком мифов и легенд, которыми старожилы заманивают любящих пикантные и таинственные истории туристов.
Вот взять к примеру солистку той единственной оперы, которую поставил «Алмазный Витязь». Красавица, талант, несчастная женщина с трагической судьбой. Ведь ее мужа арестовали как вредителя, а сама она пыталась спасти его, отдавшись одному из презренных угнетателей, а он ее потом застрелил прям на сцене. Да что вы говорите! Все было не так, ее застрелил офицер вермахта, который был ее любовником, ведь она же партизанила, вот и связалась с ним, чтобы добывать сведения. Нет, нет, она сама мужа сдала НКВДшникам, чтобы с любовником развлекаться! Да нет, не с офицером, с другим, тем самым, что у них дома жил, тоже талант между прочим, ее муж его как сына любил, а он... Ой, а вы слышали, что в театре, когда она умирала, была ее четырнадцатилетняя дочь, все произошло на ее глазах, и кровь матери брызнула ей на платье... Нет, она же тогда в пансионе в Швейцарии училась, бедный никому ненужный ребенок, все по пансионам жила, потом на похороны матери правда приехала. Ох, это же была не она, а самозванка, дочери должно было быть 14, а той девахе, что притворялась, минимум 16. Вы ничего не знаете, это никакая не дочь, это сама певица, смерть была постановочной, чтобы спастись от властей и любовника, который ее уже в чем-то подозревал, вот она себя за дочь и выдала.
И что самое интересное весь этот сумбур и куча версий одного и того же события не звучит абсурдно, наоборот, ты втягиваешься в водоворот событий, пытаешься вместе с ГГ потянуть то за одну, то за другую ниточку, чтобы выяснить, что же все таки тогда произошло. А тут еще и мир реальный потихоньку теряет очертания, в гостинице живет вредная саламандра, у которой отняли камин, вот она с обиды и поджигает хостел с завидной периодичностью. Местные байкеры здорово смахивают на волков-оборотней, у обычной буфетчицы муж оказывается настоящим сильфом, а композитор той самой оперы оказывается когда-то смог связаться с голосами космоса и записать их послание. Происходящее захватывает тебя, опутывает своими нитями, ты уже сам перестаешь различать реальность и вымысел, атмосфера автором выдержана просто отлично.
Так что же не так? Да концовка, чтоб ее! Говорят же, что конец всему делу, и вот к выдуманным историям это выражение подходит от и до. Мне абсолютно, совершенно и полностью не понравилась концовка. Автор рисовала таинственную мистическую картину, накладывала на нашу с вами реальность тонкую дымку, глядя через которую мир менял привычные очертания, и я даже, лишь слегка поморщившись, забила на то, что не люблю, когда фантастику мешают с фэнтези (инопланетяне отдельно, оборотни отдельно, пожалуйста). Но потом она безжалостно сдергивает свой покров и что мы видим? Серость, банальность, грязь и безнадегу. И вот уже сильф оказывается психом-иждивенцем, саламандра испорченной проводкой, а трагически погибший персонаж удаком, бросившим семью из трусости, в общем, жизнь — боль, люди - овно. Вот спасибо, кэп!
Знаете, я ничего не имею против таких книг на самом деле, частенько предпочитаю их милым и добрым. НО! Вы мне, пожалуйста, сразу жанр обозначьте, хоть в общих чертах. То есть или реализм с социалкой, или атмосферную мистическую сказку пусть и не с хорошим концом, а тут у меня лично такое чувство, что меня, пардон, наи*али. И, словно почувствовав, что читатель может остаться недовольным таким поворотом событий, на последних страницах, автор опять начинает заигрывать, мол, а может все же все не так просто, может, я тебя специально путала, и хитренько так с прищуром улыбается. Тут я побуду мужиком из анекдота, нет, дорогой автор, умерла, так умерла.

Читать далее
85
1,3K
Аноним10 сентября 2018 г.
Город и город
Симулякр — это вовсе не то, что скрывает собой истину, — это истина, скрывающая, что ее нет. Симулякр есть истина.
Экклезиаст
Французский философ Жан Бодрийяр написал в 1981 году трактат, в котором исследовал взаимосвязь между реальностью, символами и обществом и убеждал читателя: культура всегда верит в то, что знак способен выражать сокровенный смысл, или даже в то, что знак может заменить сам смысл, то есть, иметь божественные черты. Если же решить, что можно симулировать и эти самые черты (то есть, самого Бога), тогда вся реальность превратится в один большой симулякр, задача которого - маскировать отсутствие настоящей реальности. Книга Бодрийяра мелькала в культовом фильме «Матрица», полностью состоящем из подобных симулякров. Реальность нереальна, что вообще такое эта ваша реальность?
«Автохтоны» Марии Галиной под одним из углов выглядят очевидным литературным развитием этой темы. Кажется даже, сама Галина вовсе не писатель-фантаст, а писатель-философ, если уж необходимы ярлыки – в этой истории, упакованной в яркую обёртку магического реализма, таятся и вовсе уж философские глубины; есть риск их не заметить и удивлённо пожать плечами – что за странная история? Главный герой, петербургский историк без имени (но - с фамилией, о которой вскользь сообщится в финале) приезжает в город – тоже без имени, но очень узнаваемый и в анфас, и особенно в профиль (впрочем, тут ещё читатели спорят – Львов это, или Одесса, которая, как известно, тоже очень хороша). Официальная миссия поездки – собрать сведения о некой театральной группе «Алмазный витязь» и о давно забытой опере «Смерть Петрония», во время премьеры которой в этом городе случилось нечто необычное. Очевидно, что есть ещё и неофициальная версия визита, о которой герой никому не расскажет. О ней, впрочем, догадаются некоторые жители этого странного города, который явно морочит приезжему голову. На каждом углу здесь по десять классических городских историй – в этом доме жил, в том доме родился, с этой крыши сбросилась, в этих стенах замурована – и так далее до бесконечности. Любой город рождает подобные мифы безо всяких усилий пачками – были оно или нет, совершенно не важно, поскольку туристы любят истории, причем желательно, чтобы в историях был катарсис.
Всё, что происходит в городе, в какой-то момент начинает и само казаться нереальным – привычная реальность сдвигается, уступая место царству мифов и сказок. Постоянная игра света и тени, которую отмечает герой на лицах встречающихся ему жителей, искажает – то ли перед тобой обычный старик, то ли условный Кощей Бессмертный, то ли обычный городской сумасшедший, то ли оборотень. Мигающий свет - предвестник искажающейся реальности для героя. Кто есть кто в городе – не понять, потому что каждый персонаж кем-то прикидывается, скрывается за тремя масками – снимает очередную и говорит: так мол и так, я секретный агент КГБ, но через минуту признаётся, что просто пошутил – вот доказательства того, что я на самом деле пришелец с Альдебарана, дай-ка прочитаю твои мысли. Под одним слоем города оказывается другой - во всех смыслах (и под землей, и над землей). Подобный приём сбивает с толку и через три очередные теории можно и вовсе перестать заниматься разгадками – это все бесполезно. Город и его жители плотными рядами не дают пробиться к секретному Граалю, и рыцарю приходится ходить кругами, лезть в башни к загадочным принцессам, вызывать драконов, бегать от волков и с волками, хорониться под землёй и укрощать стихии, чтобы наконец-то что-то понять. В сказках нужно помнить о том, что иногда смерть Кащеева – на конце иглы, которая спрятана в яйце, которое тоже где-то спрятано, возможно, в какой-нибудь шкатулке с красивой мелодией в механизме. Весь сюжет у Галиной при этом похож на классическую компьютерную игру-бродилку: персонаж ходит по разным локациям, ведёт в разной степени философские беседы и пытается вычленить из получаемой информации нужные подсказки для того, чтобы перейти на новый уровень и в финале сразиться с главным монстром.
В «Автохтонах» всё это случится – более того, этот квест под первым слоем литературной угадайки содержит ещё один (и ещё, и ещё). Истина о том, что зачастую всё не то, чем кажется, раскрывается здесь новыми смыслами, идея о симулякрах, которые имитируют то, чего нет, приближает к тому, что под каждой новой расшифровкой очередного знака по-бодийяровски в итоге окажется только лишь пустота, священное ничто, где вместо условного дракона будет сидеть обычный неприятный мужик, где вместо блуждающих таинственных огоньков, вынесенных в эпиграф, окажутся огоньки телебашни, тут же в искажённой реальности событий романа превращающейся в «телевышню», ну а вместо принцессы останется только букет, но и тот завял. Подделка порой кажется куда реальнее оригинала, но как больно осознавать, что едва ли не вся жизнь оказалась бегом на месте, ларчик открывался слишком просто, и он, разумеется, пустой.
Герои "Автохтонов" в какой-то момент вынуждены познать самих себя, боясь при этом узнать, что они такая же пустота, подделка, симулякр. Что есть мы сами, если не то, что нас окружает? А что, в свою очередь, нас окружает? Настоящее ли оно? Зашитое в повествование игривое «весь мир – театр», в определённый момент собьёт с толку, но Галиной этого мало – она заставит усомниться вообще во всём, даже в самом театре. Многократно цитируемый Парацельс так же утверждал: предназначение человека - узнавать о вещах и не быть слепым касательно их. В финале этой истории приходится решать этот философский вопрос: быть или не быть, поверить в дракона или нет. Подобно финалу нолановского «Начала». Пока волчок крутится, пока герой видит сны.
Читать далее
60
2,8K

Все рецензии

Цитаты

Аноним19 августа 2016 г.
– Веселятся всегда вместе, вы заметили? – Нищий проводил взглядом коляску. – Одному веселиться никак не получается, хоть узлом завяжись. Это горюют в одиночку, а чтобы веселиться, обязательно нужна компания. Чем больше, тем лучше. Это потому, что веселье – неестественное для человека состояние. Всегда нужен кто-то еще, кто-то, кто как бы подтверждал – да, весело. Очень весело, мол, зашибись, как весело. А так, останешься с собой один на один, посмотришь – ведь ни хрена не весело…
33
934
Аноним5 марта 2016 г.
Консультант - это человек, который соглашается делать за деньги то, что в свободное время с удовольствием делает бесплатно.
28
736
Аноним23 июня 2016 г.
- Знаете, ложь - очень интересная штука, - сказал он. - Ложь - это и есть человек. Его надежды, его страхи, его амбиции. Тогда как правда - это просто правда.
24
467