Балтийцы сражаются

Рейтинг LiveLib

3,3

5 оценок

• 5
  0%
• 4
  40%
• 3
  60%
• 2
  0%
• 1
  0%

Ваша оценка

Отметить эмоции

Прочитали 8Хотят прочитать 9

Рецензии

• 

  JohnMalcovich30 января 2019 г.

  «Восстань, восстань же, Томлинсон, и говори скорей, Какие добрые дела ты сделал для людей, Творил ли добрые дела для ближних ты иль нет?» И стала голая душа белее, чем скелет.

  «Ты читал, заключал, ощущал — добро! Но в райской тишине,
  Среди высоких, ясных звезд, не место болтовне.
  О, не тому, кто у друзей взял речи напрокат
  И в долг у ближних все дела, от бога ждать наград.
  Ступай, ступай к владыке зла, ты мраку обречен,
  Да будет вера Берклей-сквера с тобою, Томлинсон!»
  (мог бы сказать Черчилль адмиралу Трибуцу)

  Ночь нельзя отдавать противнику (Н.Г. Кузнецов, цитаты «великих» людей)
  

  Трибуц Владимир Филиппович
  Мемуары Трибуца – это самая настоящая реинкарнация Томлинсона, героя известного стихотворения Киплинга. Конкретики никакой (потому, что имя его -- Пустота). Сплошная компиляция из отрывков чужих произведений. Так и представляется св. Петр, который, срываясь на крик, требует от адмирала рассказа о его собственных делах, но тот лишь бормочет:
  «О, это читал я, — он сказал, — а это был голос молвы,
  А это я думал, что думал другой про графа из Москвы».
  Смех – смехом, но если процедить довольно увесистую книгу «откровений» Трибуца, то вполне бы хватило на трибунал. Остается только гадать, чья рука поддерживала на плаву этого псевдо-героя ВОВ. Даже его непосредственный начальник, Н.Г. Кузнецов, и то побывал под товарищеским судом, и под трибуналом. Трибуц же выскользнул, наверняка подставив немало человек. Итак, чем же гордится, и о чем сожалеет адмирал Трибуц?
  Командующим флота он был назначен в апреле 1939 года (безусловный плюс). Но зона ответственности возросла, а это явный минус. Трибуц сетует, что накануне войны только в портах Финляндии стояло около 50 немецких кораблей для постановки мин на наших коммуникациях в Финском заливе, но ничего не предпринимал. О том, что немцы нападут внезапно, руководство флота было предупреждено заранее. Правда, Кузнецов, тоже человек скользкий, ухитрился так предупредить Трибуца, что лучше бы и не предупреждал. Из диалога между командующим флотом и наркомом флота:
  «- Разрешается ли открывать огонь в случае явного нападения на корабли и базы? - переспросил я.
  

  • Да, приказываю нападение отражать всеми силами, но на провокации поддаваться не следует.»

    Вообще, подобные сюрреалистичные диалоги встречаются в книге довольно часто. После такого «предупреждения» адмирал отзеркаливает свой приказ флоту: «Приказываю: перейдя на готовность No 1, тщательно маскировать повышение боевой готовности. Ведение разведки в чужих терводах категорически запрещаю. Никаких других мероприятий без особого разрешения не производить!». Результат запрещения разведдействий не заставил себя ждать – «Между островом Эланд и портом Клайпеда уже было поставлено оборонительное минное заграждение «Вартбург» из 3300 мин и минных защитников. Флотская разведка и корабельные дозоры, к сожалению, не сумели своевременно вскрыть этих вражеских действий, хотя в отдельных донесениях и содержались сообщения о замеченных неизвестных судах.» (Св. Петр укоризненно качает головой, а дьявол кивает). При всей своей кажущейся наивности и простоте, адмирал Трибуц понял одно простое правило: меньше кораблей – меньше проблем. И стал облегчать себе жизнь. Как известно, нормальных тральщиков на флоте не было (держим в уме 50 немецких судов упомянутых выше). Вместо минных тральщиков использовались суда, имевшие параваны. Трибуц отдает приказ о передислоцировании отряда миноносцев и крейсера без сопровождения тральщиков. Объяснение простое: «Известно, что крейсер и миноносцы могли идти за тральщиками, делая максимум 10 - 12 узлов. При такой скорости отряд прикрытия не успел бы подойти вовремя к устью залива.» Проще потерять корабли, isn’t it?

  
  В Лиепае находилась группа подводных лодок, находившихся в капитальном ремонте, и небольшая часть торпедных и сторожевых катеров флота. Они были брошены на произвол судьбы. Когда немцы «неожиданно» начали наступление на Лиепаю, то все пришлось взорвать. Характерно, что Трибуц упоминает в мемуарах об Афанасьеве – командире миноносца «Ленин». «Командир миноносца «Ленин» капитан-лейтенант Ю. М. Афанасьев, являвшийся старшим командиром в группе ремонтирующихся кораблей, приказал экипажам сойти на берег. Корабли, а также склады боеприпасов и топлива были по его приказу взорваны. Экипажи взорванных кораблей влились в ряды защитников Лиепаи.» Позднее, Трибуц скажет, что никакого приказа он не давал, и Афанасьев будет расстрелян. Случай этот будет муссироваться антисталинистами довольно долго. Что и как там было на самом деле – уже не узнать, но душок у этой истории явно неприятный. А если вспомнить, что лишь наличие копии письменного приказа сохранило жизнь К.К. Рокоссовскому (к неудовольствию Жукова и Конева), то становится понятно, что Ю.М. Афанасьева банально подставили. Кстати, в Лиепаю пришлось вернуться и одной из подлодок. Вернуться из-за поломки перископа (видимо, командиру не сказали, что в городе немцы). В итоге, как с гордостью рапортует Трибуц: «..экипаж взорвал корабль и вступил в бой с гитлеровцами на суше. Смертью храбрых в бою погиб командир подводной лодки П. М. Шалаев.» Храбрый адмирал уж очень часто повторяет слово «неожиданно». Неожиданные немцы так неожиданно наступали, что Трибуц не успевает комментировать потери своего флота. Он пытается похвалиться сильной минно-артиллерийской позицией в устье Финского залива. Но уже на следующей странице ему приходится констатировать, что «противник даже не делал попыток ее форсировать. Однако по мере того, как фашистская армия продвигалась к Ленинграду, эта позиция оставалась в глубоком вражеском тылу, и нам приходилось задумываться над оборудованием дополнительных позиций в средней и восточной частях залива.» В конце концов позиция была брошена без боя.
  Всякий раз, когда адмирал испытывал чувство опасения (за свою шкуру, а не за своих людей), он не брезговал разводить бумажную волокиту и писал докладные записки всем и вся. Например, «командующий 8-й армией генерал П. С. Пшенников, находившийся со штабом за Нарвой, принял решение нанести на рассвете 9 августа по противнику встречные контрудары и таким путем соединить 10-й и 11-й корпуса. Мы считали это нереальным. Обсудив на Военном совете это решение командарма, мы высказали свое отрицательное отношение главнокомандующему войсками Северо-Западного направления маршалу К. Е. Ворошилову, поставили вопрос о подчинении остатков корпуса флоту для усиления обороны Таллина. Одновременно Военный совет просил наркома Военно-Морского Флота адмирала Н. Г. Кузнецова доложить о нашем мнении Ставке.»
  Краткий перечень «достижений» Трибуца и Н.Г. Ку

  • Когда сложилось очень тяжелое положение, и возникла угроза сдачи Таллина, Трибуц распорядился изъять оружие у команд строящихся кораблей, южных фортов, учебного отряда и немедленно самолетами переправить в Таллин.
  • 13 августа 1941 года Трибуц, заручившись подписями членов военного совета, направляет письмо в Ставку с предложением перебросить для защиты Таллина с полуострова Ханко двадцать тысяч бойцов с артиллерией и танками. «Мы, конечно, понимали, что, если эта просьба будет удовлетворена, Ханко окажется сильно ослабленным. Но для обороны Таллина нужны были подкрепления, а взять их было неоткуда.»
  • Трибуц не боится писать письма в Ставку. Но, когда поступил приказ о том, чтобы изыскать и оборудовать новый фарватер, вне досягаемости береговой артиллерии противника, то отважный адмирал только вздохнул (едва скрывая радость) и подчинился – « у военных людей, да еще в военное время, не особенно-то принято доказывать вышестоящему военному органу, прав он или не прав, приказ есть приказ, его нужно выполнять.» Трибуц выбрал путь по центру залива. «Мы знали, что он небезопасен. Только в августе здесь на участке Кэри Вайндло (средняя часть Финского залива) погибло около десятка боевых кораблей и транспортов. Навигационные особенности (банки, мели, острова) дают возможность плавать в Финском заливе строго по определенным направлениям, которые в силу знания географии Балтики были хорошо известны противнику. Поэтому для засорения минами наших коммуникаций он имел идеальные условия. Этому способствовало и наличие многих шхерных фарватеров, выходящих на основную коммуникацию.» Но, приказ – есть приказ! Естественно, что потери при этом переходе были огромными, да и немцам помогли снаряды сэкономить… Хотя, судьба многострадальных кораблей Балтфлота (по крайней мере большинства из них) была уже предрешена. Трибуц получил конкретный приказ от А.А. Жданова. «Это был приказ подготовить все необходимое, чтобы в случае прорыва противником обороны Ленинграда уничтожить боевые и транспортные корабли, оборонные объекты флота, ценности, запасы оружия, боеприпасов и т. д. Я прочитал это страшное решение несколько раз и не поверил своим глазам.»
  • Проблема наличия подлодок была также очень легко решена отважным адмиралом. «Тяжелая обстановка на суше отвлекала наше внимание от моря. Это проявилось при решении такого важного вопроса, как использование подводных лодок в сентябре. В связи с тяжелыми боями, неясностью, как же окончательно сложится обстановка под Ленинградом, Военный совет флота решил временно воздержаться от посылки их в море.» Кстати говоря, даже Кузнецов поразился такому «эффективному» решению и робко осведомился у своего адмирала: Mein Admiral, vielleicht позволим лодкам «С-7», «С-9» и «Л-3» попытку прорыва из Балтики через проливную зону в Атлантику? Но, «непредвиденные обстоятельства помешали выполнить этот замысел: у Аландских островов появилась эскадра немецко-фашистского флота, пришлось эти подводные лодки направить на позиции в Финский залив.» Получается, что в то время, как на Северном флоте наши подводники рыщут в поисках судов и караванов противника, на Балтике лодки просто прячутся? «Лишь после 15 октября, когда фашистская эскадра, не дождавшись выхода кораблей Балтийского флота для интернирования, убралась восвояси, наши подводные лодки, развернутые на боевых позициях в Нарвском заливе и Гогландском плесе, вернулись на свою базу.»

  зу.»

Из диалога «отважных морских волков»:
«Адмирал флота Н. Г. Кузнецов
• Что выяснили? Удастся ли вывести наши корабли в Нарвский залив и помочь артиллерийским огнем приморскому флангу Ленинградского фонта при дальнейшем наступлении его войск на запад?
• Судите сами, - ответил я. - Теперь противник поставил мины в самых различных комбинациях, на глубинах от полуметра и больше. У нас довольно долго дул восточный ветер, он вызвал понижение уровня воды. Я лично видел, как много поставлено мин с малым углублением.»

  Но ведь и ничего не делать нельзя. Война, как никак! Решили прятаться за героизм моряков. За добровольцами. «В хорошую погоду добровольцы ныряли в воду, подвешивали к мине заряд взрывчатки с бикфордовым шнуром и на катере быстро уходили..» Тем более, что это ровным счетом ничего Кузнецову и Трибуцу не стоило. Просто «передавали благодарность»…

  В общем, судя по мемуарам Трибуца, пришлось ему всю войну отбиваться от «странных» просьб к Балтфлоту хоть чем-то помочь остальным войскам. И аргументы адмирал находил железные:

железные:
«К сожалению, наши крупные надводные корабли не могут быть использованы в операции по освобожден
• Почему? - спросил Говоров.
- спросил Говоров.
Я пояснил, что из-за мин крупным кораблям плавать в Финском заливе пока запрещено. Даже для перехода малых боевых кораблей, идущих в Таллин, Порккала-Удд, используются лишь финские шхерные фарватеры. Фашисты попробовали было выйти в Финский залив - и потеряли три миноносца. Поздней осенью новый выход крупных вражеских кораблей к Таллину - и снова гибель двух эскадренных миноносцев. Стоит ли и нам так же безрассудно рисковать кораблями?»

Правда, были и своеобразные know-how от Трибуца. «Чтобы уберечь людей от смертельного риска, мы пробовали разряжать обнаруженные плотные минные поля путем бомбометания с самолетов, но особого эффекта это не дало.»

Ладно, на войне тяжело, это всем известно. Но ведь и после капитуляции Финляндии, адмирал продолжал ронять фуражку в лужу. «И события тут развернулись на удивление стремительно: в сентябре 1944 года, едва было подписано перемирие с Финляндией, шведы приняли от Наркомата внешней торговли СССР крупные и важные заказы.
И уже 13 октября 1944 года нарком ВМФ сообщил по телефону, что Советское правительство возложило на Балтийский флот задачу обеспечить безопасность плавания транспортов из Швеции в Ленинград. В ближайшее же время предстояло перевезти до 200 тысяч тонн импортных материалов! 29 октября транспорты начали движение. Но буквально на следующий день все пришлось остановить. Финский транспорт, груженный бумагой и следовавший из Ханко в Хельсинки, подорвался на мине и затонул в 8 милях севернее маяка Поркаллан-Каллбода.» Видимо, слава «PQ-17» не давала покоя Трибуцу… Минные заграждения никто так и не разминировал, хотя тральщики уже были. Видимо, проще было мечтать вместе с адмиралом Галлером об авианосцах, бороздящих волны океанов. Даже Н.Г. Кузнецов заинтересовался авиацией и поставил на вид Трибуцу: «- Тактику любого авиационного удара, - подчеркнул Николай Герасимович, нужно строить, исходя из совершенно конкретной обстановки. Вы, балтийцы, воюете уже четвертый год, с вас можно спрашивать без малейших скидок. Особенно будем спрашивать за ночные полеты, тут вы в долгу. Ночь нельзя отдавать противнику.»

С подводными лодками был также бардак. «неполная укомплектованность подводных лодок офицерским составом, а также специалистами - матросами и старшинами. Особенно не хватало штурманов и помощников командиров кораблей. Из десяти командиров лодок первого эшелона лишь шесть ранее ходили в самостоятельные боевые походы.»

Все это «чудесное» повествование обрывается феерической фразой: «В ознаменование победоносного завершения Великой Отечественной войны против немецко-фашистских захватчиков и побед Красной Армии, увенчавшихся полным разгромом врага, Президиум Верховного Совета СССР день 9 мая установил днем всенародного торжества - праздником Победы.»

Мы же снова вернемся к Томлинсону:
«В клочьях они привели его, как после игр и драк,
Крича: «Он душу потерял, не знаем где и как!
Мы просеяли много газет, и книг, и ураган речей,
И много душ, у которых он крал, но нет в нем души своей.»

Аминь!