Хроника времен Карла IX

Любовь, политические интриги, трагедия - все это переплелось в историческом романе известного французского писателя XIX века Проспера Мериме. Сюда же вошли новеллы: "Голубая комната", "Кармен", "Таманго" и "Двойная ошибка". Для массового читателя.

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,3

105 оценок

5
45%
4
43%
3
10%
2
3%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 119Хотят прочитать 118

Рецензии

Аноним10 февраля 2021 г.
Сатана там правит бал
Почти невозможно, говоря о единственном романе Мериме, не вспомнить "Королеву Марго" Дюма, и не сравнить их. В обоих романах описывается один и тот же эпизод французской истории - лето 1572 года с печально памятной Варфоломеевской ночью. Подошли писатели к описанию этого события по-разному, Мериме обошелся несколькими яркими штрихами, оставаясь предельно лаконичным, Дюма же, как он любил и умел, взялся за подробное и многогранное описание тех событий. Так что слово "хроника" в названии гораздо больше подходит к роману Дюма, по количеству затронутых векторов и выведенных на обозрение читателю действующих лиц, он в несколько раз превосходит творение Мериме.
С другой стороны, роман Мериме на 15 лет старше "Королевы Марго", поэтому можно обвинить Дюма в том, что он в некоторой степени позаимствовал у предшественника формат сюжета - молодой дворянин-гугенот накануне известных исторических событий приезжает в Париж, где его ждут новые друзья, дуэли, любовь, слава и смертельная опасность.
Если уж на то пошло, то Бернар де Мержи может рассматриваться и как некий литературный предшественник самой главной удачи Дюма - образа д'Артаньяна. Опять же роман начинается с событий по дороге в столицу, происходящих в гостинице, далее по списку - дуэли, любовь, покорение Парижа. Конечно, всё это довольно условно и схематично, но и не обратить внимание на такие совпадения нельзя. Это даже не совпадения, а свидетельство того, что Мериме очень верно выбирал основу для построения сюжетной линии, настолько верно, что даже сам Дюма не смог придумать лучше.
Но, возвращаясь к слову "хроника", которое Мериме вставил в название своего романа, приходится признать, что реальных исторических персонажей в книге почти нет, только троим - королю, адмиралу Колиньи и Ла Ну отведено по эпизоду. У того же Дюма, кроме перечисленных, полно других, самые яркие и "хронические" - герцог Анжуйский, Генрих Наваррский, Маргарита, Екатерина Медичи, герцог Гиз, Анриетта Неверская...
Зато в романе Мериме есть то, что упустил, или не догадался, или не захотел осветить Дюма. Это мощное антиклерикальное, практически, атеистическое звучание. Выразителем этой линии является старший брат Бернара - Жорж де Мержи. В романе два главных героя, и если в начале и середине романа акцент смещен на младшего Бернара - героя-любовника, то к концу произведения на первый план выходит Жорж, человек сумевший стать над раздираемой религиозной распрей страной, и сделал он это не за счет принятия обеих точек зрения, это тогда было в принципе невозможно, а за счет отказа от самой сути противостояния - от Бога.
Жорж демонстрирует невероятную силу воли и душевную смелость, отказывая перед смертью и протестантскому пастору, и католическому священнику. Это нам не так уж сложно представить такое, а вот человек, живший 450 лет назад, обитал совсем в другой реальности, и в ней поступок Жоржа выглядит не столько героическим, сколько ужасным и безрассудным. И все, кто его окружает в этот момент, так и воспринимают его поведение, все, кроме брата Бернара, который, кажется, стал что-то понимать.
Ведь верность религии довела его до греха братоубийства, пусть и невольного, но всё же. И в этот момент он стал понимать, что ничем не лучше тех убийц, которые в Варфоломеевскую ночь по приказу короля резали гугенотов. Бог учит любви и всепрощению, но его верные последователи с обеих сторон готовы убивать всех подряд, даже детей, ради той самой любви и всепрощения. Цинизм и лицемерие, стоящие за высокопарными проповедями, становится очевидным для младшего брата и это только усиливает его личную трагедию.
А кроме озвученного аспекта для вдумчивого читателя ясно и то, что религиозные распри, терзавшие страну, это только предлог для политической борьбы, речь шла о попытке смены элит, о контроле над экономикой государства, и гугеноты из "просто верующих" превращались в мощную политическую партию, поэтому реакция "тирана", который не хотел утрачивать своего влияния, вполне ожидаема. Я Карла ни в коем случае не защищаю, но какие времена, такие и нравы, а какие нравы, такие и методы. Мы можем только радоваться, что живем не в XVI веке, и у нас есть права, о которых люди той эпохи не только мечтать не могли, но, скорее всего, они бы их восприняли с ужасом, как доказательство торжества дьявола. Всему своё время.

Читать далее
182
2,9K
Аноним23 сентября 2020 г.
Black lives matter
Сегодня день памяти выдающегося французского писателя, мастера новеллы, Проспера Мериме. Он скончался ровно полтора века назад - 23 сентября 1870 года, как раз в разгар Сентябрьской революции, положившей конец Второй французской империи. Правда, Мериме находился тогда не в столице, а в Каннах, где он и похоронен.
Новелла "Таманго" относится к числу ранних произведений мастера, в списке всех написанных им новелл она идет второй после "Маттео Фальконе". А касается она такой актуальной сегодня в западном мире темы, как работорговля. Никто не будет спорить, что явление это отвратительное, однозначно подлежащее осуждению, только,мне кажется, тот подход, который сейчас превалирует на Западе - поголовная вина белых и безусловная правота черных - не совсем соответствует историческим реалиям.
Известно, что белые работорговцы крайне редко совершали налеты на африканские деревни с целью порабощения местных жителей, это было не очень рентабельно. Гораздо чаще, а вернее, в подавляющем большинстве случаев, использовались коррупционные схемы с участием местных царьков, которые либо захватывали в плен соседей, а потом продавали работорговцам, либо отдавали по дешевки собственных соплеменников, если тех разводилось слишком много. То есть, чернокожие тоже участвовали в этом бизнесе, да, их обманывали, выгадывая "живой товар" по-дешевке, но давайте пожалеем несчастных черных царьков, приторговывающих людьми, и получающих за это меньше, чем они могли бы получить. О чем мы рассуждаем: о торговле людьми или о торговле скотом?
Судя по тому, как себя вел главный герой новеллы Таманго в начале повествования, он относился к продаваемым соплеменникам, скорее, как к скоту, откровенно пропивая их в компании с белыми, отдавая "штуку живого товара" за стакан водки. Скажите, для Таманго чёрные жизни имели значение? И если сегодня потомки подобного Таманго начнут требовать от белого человека, чьи предки никакого отношения к работорговле не имели, каяться и целовать им обувь - это будет справедливо?
Думаю, скорее всего, на волне толерантности нового пошиба, новеллу Мериме ждут годы замалчивания, если не запрета - такие чернокожие "герои" не вписываются в новую идеологию.
По вине собственной глупости и безрассудства Таманго тоже оказывается среди проданных в рабство соплеменников. У него хватает хитрости и сообразительности устроить бунт на корабле - бунт бессмысленный и беспощадный, как, впрочем, любой бунт, не только русский, как повелось у нас определять с лёгкой руки Пушкина. Но он не догадался оставить в живых хотя бы одного белого человека, знающего как управлять судном. Зато "победившие" негры находят запасы водки и на несколько дней забывают о всех проблемах и грозящих опасностях.
Всё заканчивается печально - все умерли, все, кроме Таманго. Его, высохшего и полуживого на мертвом судне находит английский фрегат, и отвозит на Ямайку, где некогда алчный вождь сначала работал за 6 су в день на местной плантации, а затем подвизался в роли экзотического литаврщика в полковом оркестре. При этом он пил, пил, пил и ... спился. Он не стал рабом, англичане оставили ему свободу, так о чем же он тосковал - об Африке, или об утраченной власти?
Обратил на себя внимание один ляп, допущенный Мериме. Так, разговаривая на своем родном языке с женой Айшей в присутствии капитана корабля, он говорит ей слово "напильник", который она потом ему передает и с его помощью Таманго освобождает себя и своих ближайших соратников, и устраивает бунт. А капитан ничего не понял, потому что не знал языка туземцев. Мериме не подумал, что это слово "напильник" Таманго мог произнести только по-французски и капитан обязательно бы понял, о чем идет речь. Не могло в то время в африканском языке существовать такое слово, удивительно, что Таманго в принципе имеет понятие о существовании такого инструмента и способах его использования.

Читать далее
173
3,1K
Аноним5 июня 2018 г.
Париж стоит мессы?
Это действительно прекрасный роман! Подаривший мне много радости и заставивший немного по-переживать. И как только я раньше жила без Мериме? В его книге есть все, что я люблю со школы. Та же, знакомая по романам Дюма, атмосфера. Изысканный стиль, мягкая ирония и захватывающие приключения. Уже с предисловия становится ясно, что с автором, заявляющим В истории я люблю только анекдоты, среди анекдотов же предпочитаю те, в которых, представляется мне, есть подлинное изображение нравов и характеров данной эпохи. мы быстро найдем общий язык. Что же, предчувствия меня не обманули! Я охотно участвовала в предложенной автором задушевной беседе. Воссоздавала эпоху, присматривалась к персонажам, чтобы получить ответ на вопрос
лучше ли мы наших предков и восхищенно присвистывала, в очередной раз сраженная парижской модой. Ох уж эти французы! Лихие кавалеры с элегантно закрученными усами и горячим темпераментом. Щеголяющие в камзолах из тонкого бархата и вооруженные кинжалом с такой широкой чашкой, что она при случае могла служить щитом. Виконты, бароны, шевалье - золотая молодежь, в поисках дуэлей и любви. В самом подходящем для романтических и драматических приключений месте. В городе, где
репутация дамы находилась в зависимости от числа смертей, причиненных ею; так, г-жа де Куртавель, любовник которой уложил на месте двух соперников, пользовалась куда большей славой, чем бедная графиня де Померанд, послужившая поводом к единственной маленькой дуэли, окончившейся легкой раной.
а на свидание к любовнице отправляются в кольчуге, с двумя пистолетами за поясом, в сопровождении солдат, у каждого из которых, по заряженному мушкету. Священники завлекают прихожан в церкви замечательными, полными острот, проповедями. Здесь дома - это маленькие крепости, предусматривающие возможность длительной обороны, а дамы скрывают лицо под маской, усиливая интерес к собственной персоне. В тавернах крестят кур и фехтуют священники. И зваться бы этому городу раем на земле, если бы не религиозная нетерпимость, не стремление некоторых утвердить свое превосходство над остальными, склонив их разделить свои убеждения. Ну и соблазна под шумок, прикрываясь верой, поправить финансовое положение никто не отменял. Всего то и надо - убить соседа, разграбить дом гугенота, обобрать труп. Устроить массовую резню в Варфоломеевскую ночь, организовать осаду Ла-Рошели.
Хроника времен Карла IX то веселила меня, то печалила. Вызывая благодарность автору за историю, которая сумела затронуть и запомниться. За персонажей, настолько очаровательных, что не сопереживать им попросту невозможно. За диалог автора и читателя. За принципиальное решение не рассказывать слишком много про известных личностей. Действительно. Хотите узнать про Карла Девятого?

Ей-богу, вы бы отлично сделали, если бы посмотрели его бюст в Ангулемском музее. Он находится во втором зале, номер девяносто восемь. Особенно же я благодарна за пророчество, изреченное с самого начала. Весь роман я ждала его исполнения, не переставая надеяться, что сбудется оно лишь частично.

Читать далее
102
3,1K

Все рецензии

Цитаты

Аноним21 февраля 2009 г.
Не называй эту веру моей. Я не верю ни во что. С тех пор, как я научился мыслить, с тех пор, как мой разум идет своей дорогой.
16
2,9K
Аноним26 апреля 2015 г.
- Сколько же из-за нее было дуэлей? - спросил со смехом Бернар.
- О, она их считает десятками! - отвечал барон де Водрейль. - Но это что! Как-то раз она сама решилась драться: послала картель по всей форме одной придворной даме, которая перебила ей дорогу!
- Басни! - воскликнул Бернар.
- Это уже не первый случай, - заметил Жорж. - Она послала госпоже Сент-Фуа картель, написанный по всем правилам, хорошим слогом, - она вызывала ее на смертный бой, на шпагах или на кинжалах, в одних сорочках, как это водится у записных [Так тогда называли профессиональных дуэлистов.] дуэлистов.
- Я бы ничего не имел против быть секундантом одной из этих дам, чтобы посмотреть, какие они в одних сорочках, - объявил шевалье де Ренси.
Читать далее
12
2,7K
Аноним2 мая 2011 г.
У мужчины бывает очень глупый вид, когда он холодно принимает ласки хорошенькой женщины.
12
176