
"... вот-вот замечено сами-знаете-где"
russischergeist
- 39 918 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Небольшая книга, но довольно любопытная. Автор Наталья Жуковская не понаслышке знает то, о чем рассказывает. Она много раз побывала в Монголии, работая там в полевых условиях. И то, что она застала Монголию в разные периоды, о чем она и поведала читателю довольно интересно. Даже побывав в одном и том и том же месте описание быта конечно меняется на ее страницах, так как меняется все в той Монголии , которую она еще застала и той, которую хочется увидеть. А увидеть получилось много. Автор рассказывает конечно об укладе в монгольской семье, о бытовых условиях и привычках. Ей удалось побывать на монгольских праздниках и передать тут неповторимую атмосферу, которую конечно пытаются не забыть монголы , рассказать миру. Читать книгу интересно, так как в принципе я и не встречала больше подобных книг, она написана очень простым и понятным языком., повествуя порой о традициях, легендах, а порой просто передавая атмосферу путешествия по бескрайней степи, как простые путевые заметки. Побывав на свадьбе , в буддийском монастыре, послушав рассказы о странствующих монахах -бадарчинах, узнав об устройстве и месте юрты в жизни монголов, наслушавшись рассказов об их кухне и методах приготовления некоторых блюд, конечно уже имеешь небольшое представление об этом народе, стране, но понимаешь, что многое уходит в прошлое и конечно построенные города и новые праздники, о которых тоже упоминает автор напоминают об этом. Но хорошо то, что автор еще застала то время и поведала читателю об этом. И сейчас можно все это встретить, но уже надо забираться все дальше в глубинку. И хорошо, что монголы придумали даже перевозные. Кочующие музеи, чтобы показывать новым людям бытовые принадлежности, свою уникальную культуру .

Порой книги зовут нас в исчезающие (исчезнувшие?) миры. А мир, с которым встречаешься в этой книге, - дважды исчезнувший. Сама автор, участница советско-монгольской этнографической экспедиции, ловит частицы уходящей кочевой культуры монголов, и строго академические очерки монгольского традиционного быта сменяются путевыми зарисовками. То нам обстоятельно рассказывают о тонкостях этикета кочевников и особенностях их меню, а то просто описывают один день из жизни этнографа. Мы встречаемся с разными людьми, слушаем рассказы бывшего бродячего монаха-бадарчина о стародавней жизни, удивляемся неожиданным деталям (как могут сочетаться каменная баба и катамаран? да еще в Монголии? а вот могут!).
Не менее экзотично для нас - унесенный ветром, наверное, еще в большей степени - раскрывается мир монгольского социализма с сомонами (центральными усадьбами колхозов), коллективными выходами на покос... и с кочующими музеями тоже.

В экспедиции все дни насыщены до предела, каждый по-своему. Но есть такие, которые остаются в памяти надолго, то ли потому, что события в них слишком плотно спрессованы, то ли невольно выносишь для себя из них какой-то урок. Трудно сказать…

Нет и не может быть на свете этнографа, который бы не испытывал светлой радости при слове «свадьба». И вовсе не потому, что они любят жениться и выходить замуж сами, а потому, что свадьба изучаемого ими народа — это концентрированное выражение святая святых той самой традиционной культуры, изучение и реконструкция утерянных звеньев которой и есть основная задача этнографа.

Ну что такое походка? Разве она не индивидуальна у каждого? Разве люди ходят стремительно, не спеша, вразвалочку не по каким-то своим, вряд ли им самим понятым законам? В Монголии, оказывается, нет! Я не раз обращала внимание, как ходят в Монголии старики — гордо, степенно, сложив за спиной на крестце руки. В разных частях страны эту походку называют по-разному: «держась за крестец», «руки за спиной» и т. д. Много раз я замечала, что старики всегда сердятся, когда так ходит молодежь, и запрещают ей это, но ни разу никто не дал этому вразумительного объяснения. «Так принято», «так надо», «так было всегда» — стандартные ответы на мои вопросы. И вот наконец я слышу от Чойсурэна, что мужчина приобретал право на такую походку лишь тогда, когда у него умирали родители и он становился главой и опорой семьи. И сразу походка из индивидуального качества превратилась в символ социальной зрелости, наступающей для каждого мужчины в определенное время. Вот почему так сердятся отцы, когда их сыновья ходят, держа руки за спиной, еще не имея на это дарованного им обществом права: «Разве я у тебя умер, что ты держишься за крестец?»















