Пустельга для отрока

<p>Билли Касперу некуда идти и нечего сказать. Один из того заброшенного поколения выпускников, которые уже слишком взрослые для школы, но еще слишком малы для того, чтобы знать хоть что-то о мире за ее пределами. Он ненавидит и его ненавидят. Его семья и друзья - жестокие посредственности и уверены, что он очень плохо кончит. Но о своем мири Билли знает две вещи. Он никогда не будет работать в шахте, и в чем уж он разбирается, так это в животных. Его единственный спутник - прирученная с гнезда...

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,0

10 оценок

5
20%
4
70%
3
10%
2
0%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 13Хотят прочитать 66

Рецензии

Аноним25 августа 2013 г.
Перед тобой избивают человека, а ты думаешь: ну? На сколько звездочек потянет? «A Kestrel for a Knave» — хорошая повесть, но с ней, как и с любой шоковой социальщиной, хочется быть осторожнее, лишний раз спросить себя — это я сейчас книгу похвалю или собственную склонность к эмпатии? Потому что история беспросветная: был у отрока дом, мать, брат, а семьи не было. Зато была пустельга в сарайчике. Тут бы и начаться сусальному «мы с тобой против всех», но... пустельга. На врагов ее не натравишь (если не с мышами враждуешь), а что касается дружбы — кто ты такой, чтоб до дружбы с тобой снизошла птица, умеющая вот так делать?
Если без шуток, то у Билли Каспера выбор не очень широкий: ненавидеть окружающий мир активно либо стоически. Причем неизвестно, какое из двух зол меньшее: в бывших мальчиках для битья, которые становятся инквизиторами, хорошего мало, но от вторых — все терпящих — вообще оторопь берет. Особенно от тех, кто сводит все к подобию Стокгольмского синдрома: дескать, бренчал я по молодости на гитарке — благо, старик мой из меня дурь эту выбил, а гитарку пропил; вырос я человеком. Проблема не в том, что школьник, которому библиотека рекомендует эту книгу, а Британский институт кино — ее экранизацию, увидит в них немало бытового насилия, — скорее в том, что воспылавший гневом против этой безысходности читатель, склонный выдирать страницы с неугодными концовками и додумывать их на свой лад, упрется здесь в полную невозможность хэппи-энда. В послесловии Хайнс вспоминает, как сценаристы пытались адаптировать развязку, чтобы детства чистые глазенки не стекленели от ее созерцания, — но так ничего пристойного и не сочинили. Писатель тоже рефлексирует: может, стоило добавить в повесть чуть-чуть любви? Но это все равно что с любовью обставлять дом, который через час снесут.
Читать далее
40
660
Аноним30 октября 2024 г.
Один день Билли Каспера

Барри Хайнс. Пустельга для отрока. Перевод: Борис Носик / Barry Hines. A Kestrel for a Knave. «Радуга», Москва, 1989.
Практически каждый из нас сталкивался с нравственным опытом, связанным с применением физической силы по отношению к более слабому существу, причём проходил через это многократно ещё в детстве. После чего уже во взрослом возрасте кто-то будет переживать из-за случайно попавшего под колесо муравья, а кто-то готов прилюдно и с упоением лупить собственного ребёнка.
В повести Барри Хайнса даётся портрет пятнадцатилетнего физически неокрепшего мальчугана, которому целый день "достаётся на орехи". При этом, акцент делается на том, что происходит такое чуть ли не ежедневно. Ответственность же как бы разделена между неблагополучной семьёй, где мамаша и братец в своём развитии смогли дотянуть лишь до уровня типичных потребителей, захолустной школой, откуда ещё не выветрились устои воспитания, являющиеся атавизмом викторианской эпохи, а также каким-то бесхребетным обществом подростков-одноклассников и "всегдаправых" учителей, поражённым к тому же вирусами круговой поруки и моральной слепоты. Во всей этой массе персонажей находится место лишь для одного человека, сумевшего проявить педагогические качества и поладить с главным героем. Поэтому, несмотря на испытываемое сочувствие к Билли в завязке повествования, ближе к концу романа (который я бы обозначил всё же как повесть), невольно начинаешь задаваться вопросом "не сгустил ли автор краски?" Не могут же практически все люди вокруг испытывать удовольствие от издевательств над изгоем класса, либо молчать, лишь бы не оказаться на его месте. Более того, в эпизоде с рассказом о птице, класс с упоением слушает историю Билли, не прерывая рассказчика и не выдавая каких-то недружелюбных реплик, что не мешает тем же ребятам уже на следующем уроке потешаться над бедолагой. Но никакой глубокой предыстории, связанной с тем, как Билли таковым стал, и почему именно на нём многие срывают злость, автор нам не даёт. Лишь несколько воспоминаний и снов дают отсылки к моменту знакомства мальчика с птенцом, а затем о расставании с отцом.
Сам же Билли, не находя доброты внутри семьи, потихоньку озлобляется обществом. Во многом он ещё ребёнок, но у него быстро формируется сильный характер, есть понимание, что школа лишь по чьей-то указке не должна стоять на первом месте в жизни, он может и опоздать, и отвлечься на свои дела, уже подрабатывает, но всё же ещё находится под властью, которой нарекли себя и от которой захлёбываются учителя и другие взрослые. С другой стороны, не очень понятно откуда он черпает столько душевных сил, чтобы на протяжении многих лет выживать под таким гнётом. У автора выходит, что только лишь находя соприкосновение с природой, он испытывает недолгие мгновения счастья.
Пунктиром через всю книгу проходят наблюдения автора, в т.ч. иногда детализированные за Билли или глазами Билли (некоторые из них несколько понижают накал повествования), но большей частью представляющие собой целый букет замечаний о внешнем убранстве городка, деталях интерьера и поведении людей, в которых Хайнс, кажется, задался целью обратить внимание на всё, что связано с неустройством и неряшливостью. Как по мне, это уже лишнее, — за всеми этими зацепками меркнут важные мысли, например, из монолога директора школы, в котором он расписывается в своей полной некомпетентности как воспитателя.
Ну и как человек, немножко разбирающийся в футболе и ставках, хотел бы немного позанудствовать и заострить внимание на эпизодах с уроком спортивных игр и букмекерской конторой. Кстати, именно из футбольного матча мы узнаём о времени действия — примерно середина 60-х, когда на пике популярности были Лоу и Б. Чарлтон. Известно, что Хайнс полупрофессионально занимался футболом, и как-то не верится, что он мог так нескладно описать процесс игры. Есть ощущение, что всё же этот упрек стоило бы адресовать переводчику. К тому же, я не первый раз сталкиваюсь с несколько любительским переводом моментов, связанных со спортом. Видимо, в советское время, не так-то просто было разобраться в специфической спортивной терминологии, которую с одной стороны не стоит переводить дословно, а с другой — нельзя увлекаться "отсебятиной".
Что касается ставки, то у Билли было две полукроны, что до 1971 года было равно 5 шиллингам, или 0,25 фунта. Двойная ставка, по идее, должна означать экспресс из двух событий, одно из которых оценивалось в 4/1, а второе в 100/8, или более понятным языком — это события с коэффициентами 5,0 и 13,5, что даёт общий коэффициент 67,5. При ставке в четверть фунта выигрыш должен был составить 16,875 фунта, а не 10, о которых идёт речь. Если же имелось ввиду, что он должен был поставить по одной монете на каждое из событий в отдельности, то это даёт выигрыш примерно в 2,3 фунта.
Из непонятого также запомнился эпизод, когда Билли в сарае подобрал с пола чей-то череп и косточки, одной из которых умышленно проколол себе палец. Возможно, это были останки какого-то из предыдущих его питомцев, о которых мальчик рассказывал мистеру Фартингу, либо скормленного когда-то воробья.
В целом, это довольно крепкое произведение на злободневные темы, причём, как представляется, не столько для современной Британии, сколько для России. Так, например, спустя 30 лет после описываемых событий, в наши 90-е, находились учителя, считавшие нормальным треснуть нерадивых учеников указкой по голове, а в провинции по-прежнему можно как лицезреть грязь и неухоженность на каждом шагу, так и наткнуться на "королев" регистратур, директоров магазинов с манией величия или (властью данной свыше) нацепивших на себя корону вахтёров... И всё же, хочется закончить на позитивной ноте. Украшением романа, конечно же, является проникновенная связь человека с природой, дружба между Билли и Пус (Kes), свидетелями которой мы успеваем стать.
Читать далее
Содержит спойлеры
3
81