Новинки аудиокниг
Nurcha
- 2 366 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Читать книги любимых авторов всегда приятно. Особенно, когда творчество у автора обширно, и его можно исследовать на протяжении длительного времени. И вот я подошла к роману Филипа Дика, получившего в 1975 году мемориальную премию Джона Кэмпбелла.
Итак, перед нами Джеймс Тавернер — популярный телеведущий и обеспеченный человек. В один несчастливый день он просыпается в больнице и обнаруживает, что все его документы исчезли, а никто из его друзей его не узнает. Его словно бы не существует. В его мире контрольные полицейские пункты на каждом углу, и попасться без документов означает отправку в исправительные лагеря. Так начинается история разгадывания, почему все забыли Джеймса и что происходит на самом деле.
Роман «Пролейтесь, слезы...» содержит в себе многие основные мотивы творчества Филипа Дика — ненадежная меняющаяся реальность, наркотики-галлюциногены, тотальная слежка и преследование. Уникальна в своем роде ключевая разгадка романа, тот факт, из-за которого героя никто не узнает. Мы получим этому объяснение, но его фантастичность прямо таки зашкаливает.
Интересен мир романа. Подпольные революционные организации студентов и исправительные лагеря для преступников. Генная инженерия, в результате которой пробуют производить высшие расы (Джейсон, между прочим, и сам — шестой, что означает причастность его к шестому эксперименту). Автомобили летают по воздуху, а дистанционно управляемую бомбу можно вшить под кожу.
Отдельно хочется отметить, что в романе много женских персонажей. И все они разные и интересные. Кто-то становится поклонницей Тавернера, кто-то ему помогает, а кто-то впадает в истерические припадки. Да и в целом в персонажах отсутствует шаблонность, несколькими фразами в диалогах автор обрисовывает общий характер какого бы то ни было значимого героя.
В общем, на мой взгляд, хвалить произведения Филипа Дика можно долго. Возможно, «Лейтесь, слезы...» - не лучший роман именно для первого знакомства с писателем, в силу динамики фантастичности и развития событий больше подойдет «Око небесное» или «Распалась связь времен». А вот для тех, кто уже прочел эти романы, а также «Убик» и «Человек в высоком замке», этот роман также рекомендую к прочтению.

Эх.. аннотация к книге заинтересовала. Начало показалось многообещающим. Герой внезапно оказывается вне зоны комфорта и пытается выбраться обратно. Такой сюжетный ход подкупает, по крайней мере меня.
Вторая книга Дика на моём счету. И похожий набор впечатлений. Автор умеет закрутить интригу и создать колоритный мир вокруг героев. А потом начинается феерия психически нездоровых людей. Можно использовать для студентов медиков, мол найдите свой любимый диагноз и напишите эссе по выбранной теме)
Про психически здоровых автору не интересно писать, ну или если судить по тем частям его биографии которые мне попались на глаза, про нормальных людей, автор не в курсе, и писал про то что знает изнутри)
Странный мир полицейской диктатуры. Какие-то не реальные бунтующие студенты и концлагеря. И при этом колонии в солнечной системе. Пока читаешь, фоновая картинка кажется не противоречивой. А добравшись до эпилога, понимаешь, да буй там плавал. Описанная схема не может быть жизнеспособной. Но может отображать представления Дика, которые вопреки здравому смыслу, как бедная сова, оказались натянуты на глобус) Безусловно затейливо, но здравому смыслу больно.
Ну и вишенка на торте: погрузившись в бред, автор сливает концовку. Зачем все предыдущие буквы и слова, да ну их нафиг. Главный герой, чему-то противостоял, куда-то стремился, да пофиг, как хочу так и будет. Финиш, капут.

Суть большинства произведений Филипа Дика.
Конечно, всё это уже испытано и не особенно впечатляет. Фантоматика, powertrips, ретроактивные галлюцинации, знаменитое беккетовское «Я вошёл в дом и записал: Полночь. Дождь стучится в окно. Была не полночь. Не было дождя». Филип Дик добавляет: «как и меня...»
Это не лучший роман ФКД, но он острее, чем лучшие, заставляет почувствовать несовместимость любых притяжательных местоимений со словом «жизнь». Тот ангел, который, по легенде, шлёпает новорожденных еврейчиков по губам, в результате чего у тех случается формат-цэ, действительно ангел по сравнению с пресловутой наркоманкой Дискордией. Впрочем, новогодние салатики сами себя не нарежут, поэтому слово Борхесу, который всё прекрасно знал:
«Одна из философских школ Тлена пришла к отрицанию времени: по ее рассуждению, настоящее неопределенно, будущее же реально лишь как мысль о нем в настоящем. Другая школа заявляет, что „все время“ уже прошло, и наша жизнь — это туманное воспоминание или отражение — конечно, искаженное и изувеченное — необратимого процесса. Еще одна школа находит, что история мира — а в ней история наших жизней и мельчайших подробностей наших жизней — записывается неким второстепенным богом в сговоре с демоном. Еще одна — что мир можно сравнить с теми криптограммами, в которых не все знаки наделены значением, и истинно только то, что происходит через каждые триста ночей. Еще одна — что, пока мы спим здесь, мы бодрствуем в ином мире, и, таким образом, каждый человек — это два человека».

Таков завершенный цикл любви: любить, потерять, скорбеть, оставить и, наконец, полюбить снова. Пойми, Джейсон, скорбь – это сознание того, что ты остаешься один. А быть одному – предназначение каждого живого существа. Смерть – великое одиночество. Помню, я первый раз обкурилась марихуаны. Это был не косяк, а водяная трубка. Дым был такой приятный, что я не сообразила, сколько я выкурила. Неожиданно я умерла – не надолго, всего на несколько секунд. Весь мир, все ощущения исчезли. Причем это было не так, как если бы я просто осталась одна, потому что тогда все равно поступает информация от собственного тела. Исчезла даже тьма. Все прекратилось. Безмолвие. Ничего нет. Пустота.
– Наверняка в курево добавили какой-то дряни. В те времена многие так делали.
– Да. Мне повезло, я смогла вернуться. Самое невероятное – я ведь много с тех гор курила, но подобного больше не испытывала. Поэтому я и перешла на табак. Так или иначе, то, что я испытала, не походило на обморок, у меня не было ощущения, что я могу упасть, потому что падать было некуда и нечему, у меня не было тела…, к тому же не было ни верха, ни низа. Все, в том числе и я сама, просто… – Руфь взмахнула рукой, – исчезло. Как последняя капля из бутылки. А потом пленку запустили снова. Опять начали показывать то, что мы называем реальностью. – Она замолчала и несколько раз затянулась сигаретой. – Я никому раньше об этом не рассказывала.
– Ты испугалась? Руфь кивнула.
– Сознание бессознательного, если ты еще следишь за моей мыслью. Когда мы умрем, мы этого не почувствуем, потому что смерть и есть утрата всех ощущений. После того случая я не боюсь смерти. Но скорбеть – значит умереть и при этом продолжать жить. Другими словами, это самое сильное, самое абсолютное из всех доступных нам ощущений. Иногда… Я готова поклясться, что люди не созданы для таких вещей, это слишком величественно… Ты разрушаешься от переполняющих тебя эмоций. Но я хочу испытывать скорбь. Чтобы были слезы.
– Зачем? – удивился Джейсон. Он всегда стремился избегать подобного; И если оно начиналось, говорил себе: пора сматываться.
– Скорбь объединяет тебя с тем, что ты утратил, – сказала Руфь. – Это слияние. С любимой вещью или человеком, который ушел. Своего рода раздвоение – ты как бы уходишь, однако какое-то время следуешь за тем, что ты потерял.

Сила архетипов... Она исходит из леденящих душу глубин коллективного подсознания и связывает в одно целое его, ее и всех остальных на этом свете. В узел, развязать который невозможно, пока все они живы. Неудивительно, подумал Джейсон, что так много людей хотели бы умереть.












Другие издания


