Моя жизнь. В 2 томах (комплект из 2 книг)

Мемуары жены Льва Толстого, написанные в 1904-1916 гг. и охватывающие периоде 1844 по 1901 г., представляют собой бесценный фактический материал к биографии и творческой деятельности Л.Н.Толстого. Они помогают установить даты написания Толстым произведений, позволяют понять его внутренний мир, мотивы поведения и творчества, расширяют представление об окружении писателя, дают возможность глубже проникнуть в семейную трагедию Толстого последних лет его жизни. Написанные живо, ярко, захватыва...

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,5

50 оценок

5
64%
4
26%
3
10%
2
0%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 52Хотят прочитать 285

Рецензии

Аноним17 декабря 2013 г.
Я с этой книгой почти сроднилась. Ничего удивительного: два тома, больше тысячи страниц формата 24х17 см, не меньше месяца чтения. Даже как-то жаль расставаться. Возможно, в длинных и подробных жизнеописаниях есть некоторая заурядность, повторы, затянутость. Но в них есть и преимущество перед, например, самыми лучшими и детальными семейными сагами – они настоящие, о реальных людях и их жизнях.
Начну, пожалуй, с того, что эта женщина меня восхищает. Причин на то много, попробую изложить по порядку.
Дети. Выйдя замуж в 17 лет, Софья очень быстро оказалась в кругу беспрерывных забот, главной из которых были, я думаю, все-таки дети. У Толстых было девять детей (это те, что выжили), каждого Софья Андреевна кормила сама, несмотря на мастит и сильнейшие боли. Дети болели. Их нужно было учить. Она их всех сама учила и дважды в году обшивала: к зиме и к лету. Кроме того, Софья Андреевна находила в себе силы и время устраивать для детей праздники, новогодние елки, костюмированные балы, катания на коньках, учить детей музыке, вывозить их на концерты и танцевальные вечера. Не то чтобы я была таким уж фанатом материнства, но, ей-богу, это героическая женщина.
Муж. Эта часть воспоминаний Софьи Андреевны вызывает наибольшее возмущение и сочувствие: возмущение вздорной натурой графа Льва Николаевича Толстого и сочувствие к его жене, на которую падала вся тяжесть этого сложного и переменчивого характера. К слову, меня неприятно поразил огромный зазор между Толстым-писателем и Толстым-человеком. Насколько он тонок и мудр в своих произведениях, настолько же Лев Николаевич эгоистичен и нетерпим к близким. Воспитанием детей, например, он не занимался (только старших немного), но никогда не упускал возможности упрекнуть жену, что она, мол, неправильно их растит, портит. И если в первые двадцать лет супружества у Толстых все-таки наблюдалось единодушие в основных взглядах на совместную жизнь, то затем граф окончательно ударился в безумства вроде косьбы, шитья обуви, рубки деревьев и прочего. Проповедуя отказ от собственности, бедность и помощь исключительно личным трудом, Лев Николаевич не мог собственную семью повернуть к этому и строить дальнейшую жизнь на этих началах, за что очень злился на жену. Как, хотелось бы узнать, могла она, имея столько детей, к рождению которых, между прочим, и Лев Николаевич был причастен, отказаться от всего имущества, издания книг и прав на литературные произведения? Или ей, провозившись весь день с детьми, хлопотами по хозяйству, шитьем, перепиской рукописей, нужно было еще пойти поле вспахать? И все это в угоду мужу, который хоть и утверждал зло денег и собственности, а сам, тем не менее, пользовался всеми благами и трудами своей жены. Ну да, это вызывало у него страдания, но это же и обеспечивало ему возможность упражняться в сапожном деле, учить иврит и предаваться размышлениям. Каких только занятий ни придумаешь, имея надежный тыл.
Кстати, ко времени окончательного погружения Льва Николаевича в такую жизнь, художественные сочинения были им почти заброшены – на смену пришли статьи на темы всего и вся: религии, искусства, голода и проч. Писались они в резком, суровом, категоричном тоне, хотя Толстой уже тогда был сторонником смирения и любви к ближнему. Главное, чтобы этот ближний был подальше, ведь доброта к тем, с кем живешь рядом, каждый день – это так утомительно.
Тема взаимоотношений Софьи Андреевны и Льва Николаевича бесконечна. И бесконечно меня возмущает. Скажу только, чтобы уж очень не растекаться, что отношение мужа было для Софьи источником постоянных переживаний и даже несчастья. Он был суров, сосредоточен на себе, тщеславен. Периоды страстного влечения к жене неизменно сменялись у графа холодностью, резкостью, упреками и придирками. За что такое отношение было к ней? Почему он не ценил жену? Почему Лев Николаевич умел любить как будто только на расстоянии, в письмах и мыслях? Наверное, у автора этих мемуаров не было ответов. Нет их и у меня.
Дом. С определенного момента вся тяжесть хозяйственных и финансовых забот легла на Софью Андреевну. Ясная Поляна, имение в Самарской губернии, дом в Москве – все этим занималась она. Организовывала сборы и переезды, ремонты и строительства, покупки и продажи. Вот утверждают, что раньше жизнь была медленнее. Знаете, по семье Толстых этого не скажешь – постоянные разъезды, улаживание дел, гости, визиты…
Книги. Софья Андреевна всю жизнь занималась переписыванием произведений Толстого, а позднее и изданием их. Читала корректуры, договаривалась с типографиями, организовывала продажу книг по подписке. И это помимо всех остальных дел, можете себе представить? Я не могу, правда, понять, откуда она брала силы.
И вот главное, что меня поражает. При всей сложности быта, при стольких заботах, при постоянных капризах и причудах мужа она еще тосковала о духовной жизни. И нельзя сказать, что такой жизни не было: Софья страстно любила музыку, играла сама и посещала концерты, общалась с умными и интересными людьми, читала философов. Но ей было мало! Недюжинный потенциал был у этой женщины.
И последнее, загадочное для меня. Как она сумела сохранить любовь к мужу, доброе к нему отношение и неизменное восхищение его талантом? Я не спрашиваю, как она могла продолжать семейную жизнь. Не думаю, что тут были варианты. Но как она сумела при самодурстве и эгоизме Льва Николаевича сохранить любовь и все хорошее?.. Героическая женщина.
Читать далее
91
2,3K
Аноним16 сентября 2016 г.
Мемуары графини. Или «как рожать каждый год и не сойти с ума».
Вот я и дочитала эти два увесистых тома. О, с каким наслаждением я провела время за чтением! Как было жаль расставаться! Но, к сожалению, мемуары графини закончились. Мне предстоит чтение еще нескольких книг – воспоминания сына Толстого, Ильи, несколько книг его дочери Александры, и книга о бегстве Толстого из семьи, а еще хочу перечитать «Войну и мир» и «Анну Каренину» в свете новых знаний, так сказать, если не будет очень скучно. Ведь я никогда не понимала, за что любят эти романы Толстого. В них как-то не находилось того, что зацепило бы лично меня. Все как-то мимо, мимо.
Впрочем, сейчас не об этом. Не о Толстом-творце. А о Толстом-семьянине, муже, отце, графе, в конце концов. И даже не столько о нем, сколько о его жене.
Слушайте, я после школы и филфака даже отдаленно не имела представления о том, что у Толстых все было вот ТАК. Только сейчас я получила более полное представление о личности этого писателя. Ага, начитавшись обид и обвинений его супруги.
И не хочу сказать, что вот, осуждаю, презираю, негодую. Нет. Здесь все очень неоднозначно. И очень интересно. Причем мне было интересно почитать именно о жизни жены Толстого. О жизни женщины того времени. О жизни многодетной матери. О том, как вообще у них в те времена все было заведено.
И какое же это было интересное чтение!
Юная 18-летняя девочка вышла замуж за 34-летнего «опытного и развращенного» (он сам так говорил и сокрушался в старости) мужчину. Приехала с ним в его деревню, грязь и неуют. Смотрела на него, на своего Левочку, восхищенными глазами, переживала, что она такая глупая, недостойная своего гениального мужа. А он уже тогда был известный писатель, да.
И вот они живут. Левочка пишет, творит. А Сонечка переписывает его работы, рожает ему одного ребенка за другим, кормит их, учит, лечит. Старается изо всех сил заслужить любовь и быть хорошей. Но это ей редко удается, и иногда муж устраивает ей скандалы, после которых у нее случаются выкидыши. Или он просто уезжает гулять с ее младшей сестрой, а Сонечка плачет дома с младенцем или огромным животом, потому что ее опять не взяли на прогулку и пикник…
Она все время или беременная, или кормящая, и часто пишет в своем дневнике, что приходится раньше срока отнимать от груди одного ребенка, потому что уже беременна следующим. Бесперебойное производство! Муж усердно старается, чтоб эти беременности наступали без перерывов. О физической мощи и опытности своего супруга С.А. не раз пишет в дневниках, и беременности наступают практически каждый год. Читать про это с точки зрения современности – дико. Но тогда это было нормой. Ну если только муж не слишком жалел свою жену и всецело полагался на «волю божью» или т.п.
И вот они, «старшие» дети Толстых. За 8 лет - пятеро. А могло быть и семеро, если б повезло.
1863 – Сережа.
1864 – Таня.
1866 – Илья.
1867 – выкидыш.
1868 – выкидыш.
1869 – Лев.
1871 – Маша.
Рожая Машу, графиня едва не умерла. Врачи настоятельно посоветовали ей больше не рожать, чтобы сохранить себе жизнь и здоровье.
А что же граф?
Граф возмущен и угрожает разводом. Потому что, по его мнению, если женщина предохраняется от беременности (а врачи предлагали графине какие-то такие средства), то она ничем не отличается от проститутки. Лучше пусть рожает через год по ребенку и помирает, если суждено, ведь это красиво и свято.
И конечно, Сонечка слушается мужа и подчиняется его желаниям. Но истощенный организм сопротивляется… следующие дети нежизнеспособны…
1872 – Петр (умер младенцем),
1874 – Николай (умер младенцем),
1875 – Варвара (родилась преждевременно, прожила полтора часа).
1876 – одиннадцатая беременность, и снова выкидыш.
Потом, наконец, все наладилось. И стали рождаться крепкие, здоровые дети. «Младшие» Толстые.
1877 – Андрей.
1879 – Михаил.
1881 – Алеша (умер в детстве).
1884 – Саша.
К тому времени, когда родилась дочь Саша, Лев Толстой уже практически перестал писать художественное и принялся за нравственные, религиозные и прочие статьи и учения. Истину спешил открыть всему миру. Как надо правильно жить и любить друг друга. Еще к этому времени Толстой «опростился» окончательно, отдал все дела по изданию книг и управлению именьями своей супруге. Он не желал ничем владеть, стыдился быть богатым. Семья его тяготила, ведь приземленные жена и дети не хотели отказываться от собственности вслед за просветленным отцом…
И когда в 39 или 40 лет (не помню точно) графиня забеременела Сашей, она была этому уже не рада и даже просила акушерку сделать «искусственный выкидыш», чтобы не обременять себя снова младенцем. Ведь на ней в то время были и типографские дела, и денежные вопросы, и управление имением, починка, ремонт, и семейные хлопоты. Детей-то вон сколько, и для каждого что-то надо делать: старший сын в университете, средние сыновья в гимназии и не особенно стараются учиться, дочку Таню нужно вывозить на балы, а младших детишек - нянчить и потихоньку учить музыке, языкам, чтению, письму. У нее ведь диплом домашней учительницы, она умеет!
Конечно, Софья Андреевна не делала все это одна, у нее было много слуг, гувернанток, приходящих учителей. Ей нужно было только организовывать весь этот сложный семейный и деловой механизм так, чтобы он работал без перебоев. Но вот что-то мне кажется, что все равно многовато дел на одни женские плечи. А главное, столько ответственности, столько решений принимать ежедневно.
А Лев Толстой в это время писал статьи, возил воду в бочке, тачал сапоги, сам выносил за собой, прибирал свою комнату, принимал огромные толпы посетителей-«единоверцев» и все больше тяготился своим богатством, а еще тем, что жена и дети не хотят вслед за ним отречься от всего и жить своим трудом…
Новорожденную дочку Сашу графиня решила не кормить сама, хотя до этого принципиально, с трудностями, но сама выкормила всех своих детей. А Сашу – «отдала в детскую», ей нашли кормилицу, да и все. Иначе как было совместить частые кормления младенца – и деловую «мужскую» жизнь, поездки в типографию, чтение корректур. Так она пишет в своих воспоминаниях, и с этим, в общем-то, не поспоришь. Хотя дочку ее жалко. Такое ощущение, что на Сашу она перенесла свои эмоции и обиды к мужу. Потому что старшую дочку Таню она обожает, среднюю Машу жалеет (болезненная очень), а вот про младшую Сашу часто пишет, что та тупа, ленива, громко хохочет и нет в ней никакой интеллигентности…
Потом следует перерыв в беременностях. Графиня много болеет, лечится, да и граф редко бывает дома в Москве, он предпочитает жить в деревне и писать свои писания в уединении или в окружении своих поклонников-толстовцев. А графиня и хотела бы быть рядом, но – дети, университет и гимназия, и выезды для дочери, и ее художественная школа, и типография, и печатание, вычитка, продажа книг мужа… В общем, не до уединения в сельской глуши, на лоне природы.
Но в 1887 году наступила новая беременность. Софье Андреевне уже 43. Сейчас некоторые женщины только на первого ребенка решаются ближе к сорока годам.
А у нее это была уже 16-я беременность. 16-я!
В этом же году Толстой писал «Крейцерову сонату», в которой проповедовал воздержание, отказ от брака и половой жизни, обличал мужчин, которые не дают продыху своим женам, делая им по ребенку каждый год. По сути, получается, он обличал сам себя. И в своих дневниках ругал себя за то, что опять и опять не сдержал свою «похоть», «дурно спал». Вот какие тараканы были в его голове. И он очень боялся и стыдился того, что беременности жены с головой выдают его неспособность самому следовать собственным заповедям. А от других он этого так требовал и ждал… Дочерей вон уговаривал замуж не выходить….
1888 – родился последний, самый младший ребенок Толстых, Ваничка (умер в детстве).
После этого в 1890 году графиня забеременела еще раз, и – к заметному облегчению и ее, и супруга, у нее случился выкидыш. Ей было 46, а Льву Толстому 62.
На этом история беременностей и родов графини Толстой была завершена.
И вот знаете, ведь это – не какой-то выдающийся случай. Просто если бы это была обычная семья, то вряд ли остались бы в таком количестве дневники и мемуары, вряд ли бы их публиковали. А Толстые – и родители, и дети – оставили после себя дневники, обширную переписку, воспоминания. И на примере их семьи можно очень хорошо понять, как жили люди в те времена.
И до чего же это увлекательное, хоть порой и очень грустное чтение.
Непростая была в те времена женская доля.
Сейчас редкие женщины рожают так много. А тогда, мне кажется, это было чуть ли не нормой. Просто жить и беременеть, сколько «бог пошлет». А о здоровье женском и детском, об истощении организма, об уровне жизни с таким количеством детей тогда не думали. Все ведь были верующие. Да и контрацепция еще не была широко распространена, наверное, (вот тут я не знаю, не в курсе).
Есть мнение, что графиня в своих мемуарах сильно привирает и выставляет все так, как ей выгодно. А я вот думаю – ну и пусть. Имеет право! По крайней мере, детей она точно не придумала, они на самом деле рождались и занимали все ее время. И все заботы о детях, доме, доходах, все это тоже было реальностью.
А то, что С.А. при этом высказывает свои обиды и упреки великому Толстому, - ну так для нее он был не учитель и не гений, а прежде всего, ее мужчина, муж, отец ее детей, который с годами все больше отстранялся от семьи и семейных забот, только детей не уставал преумножать…. А уж что там с этими детьми дальше будет, чем кормить, за какие деньги одевать и учить, и лечить, не его забота. Ему о душе думать надо и о братской любви к ближним!
Кстати, науку и медицину он тоже стал с годами отрицать. Всем в поля, пахать!
И то, что графиня была неврастеничка, угрожала постоянно самоубийствами, тиранила мужа, не отпускала никуда, обыскивала его вещи в поисках дневников и завещания, и прочее… Да, вполне вероятно, что все так и было. И я, опять-таки, ее прекрасно понимаю. У нее было полное право беспокоиться о себе и своих детях, и об их материальном благополучии. Раз уж отцу до этого не было никакого дела.
И вообще, знаете, мне не интересно докапываться до истины, кто там был жертва, а кто злодей. Мне интересно именно то, что чувствовала С.А., интересен ЕЕ взгляд на жизнь, пусть даже он и искажен неврастенией и суицидальными наклонностями. Мне интересно, как ОНА видела свою жизнь. Ее воспоминания очень откровенные. Читаешь, и ее жалко. Потому что как бы она ни выглядела со стороны, гадкой, злой, психованной, но понимаете, она ведь на самом деле все это чувствовала, переживала, ей было плохо. Она внутри этого жила, внутри своего мироощущения. И как-то справлялась с ним, судя по тому, что и дети выросли очень образованными, и книги издавались, и имение да московский дом в упадок не пришли.
Да, забот было много. Но она ими не тяготилась бы так, если б не полное пренебрежение и неприязнь со стороны мужа. Вот что ее больше всего огорчало. То, что мужу она нужна только как любовница, а не как друг и близкий духовно человек… Вот почему ей было так плохо.
А какой бы женщине было хорошо в таких условиях? Разве что какой-нибудь барышне из толстовцев. Но опять же, у «толстовки» вряд ли бы были бы дети, ведь она бы следовала заповедям графа и отказалась бы от половой жизни. Вот только что бы сказал граф, который очень горячо и усердно исполнял супружеский долг и отцом стал в последний раз в 60, что ли? Вот как было быть С.А., когда этот граф днем писал одно, а по ночам делал другое, а потом наутро в дневнике плохими словами осыпал жену за то, что она, видите ли, вызывает у него «дурные» мысли (сексуальные то есть). Удивительно, что С.А. вообще с катушек не съехала при такой жизни… И до конца заботилась о своем муже, выхаживала его во время болезней, радовалась, что хотя бы в эти моменты она все еще для Левочки нужная и незаменимая...
Трагедия этой семьи в том, что женились одни люди, а лет через 15 стали совсем другими, разошлись во взглядах. Точнее, графиня повзрослела, но оставалась той же личностью с традиционными взглядами, женщиной, для которой семья, дети, церковь, музыка и чтение были всегда главными интересами в жизни. А вот Толстой от своих прежних убеждений шагнул так далеко, что все перевернулось с ног на голову. Все порывался уйти из семьи, отречься от имущества и все раздать, начать другую жизнь, по своим убеждениям новым… И ушел в конце концов же, правда, не жить, а умирать… Про это я буду читать отдельную книжку.
А мемуары С. А. Толстой – это больше о жизни семейной, о детях, о летней радостной жизни в Ясной Поляне, о бытовых хлопотах, о радостях и горестях материнства, о жизни женщины, которая никак не может заслужить любовь своего требовательного супруга. А еще там фоном мелькают Государь и всякие княгини и князья, балы, танцОвальные вечера, карнавалы на Святках, елки для детей, а потом для внуков, скелетцы и баветки, катание на коньках и пикники за городом, поездки на кумыс, посадки дубков и лиственниц, манный суп с укропцем и прочее, прочее…
В общем, горячо рекомендую. Во всех отношениях – очень интересное чтение!
Читать далее
29
1,7K
Аноним23 февраля 2019 г.
Рискую показаться снобом, но спрошу- вы читали романы Толстого? Если нет, то не смею рекомендовать вам книгу графини Толстой "Моя жизнь". Дело в том, что гениальные люди всегда сложны и их человеческая суть может уступать артистической. Если вы не почувствовали таланта Толстого-автора, то лучше вам не знать Толстого-человека, он вам может очень не понравиться и это отобьет желание когда-нибудь знакомиться с его произведениями.
Пока я читала два увесистых тома "Моей жизни"' впечатления у меня менялись. Сначала восторг от языка, которым пишет графиня, увлечение описаниями, а потом всё чаще стало подниматься раздражение- уж больно муж её выглядел ужасным. Я сверялась с дневниками Льва убеждалась, что его жена не преувеличивала. Точнее, не всегда преувеличивала. Это делало впечатления тяжелее и тяжелее.
Соня Берс вышла замуж за Льва Толстого по любви (вроде бы взаимной) в неполные 18 лет. Она стала графиней и хозяйкой имения (впоследствии не единственного), матерью девяти (!) детей. Женщиной, пережившей смерть четырех детей, три выкидыша и 16 беременностей в общей сложности. Верная жена, которая не могла пожаловаться ни на измены мужа, ни на его грубое физически отношение. Но не всё так гладко было в семье. Я, кстати, не соглашаюсь с мнением Толстого, что все счастливые семьи счастливы одинаково. Счастье всегда у каждого свое.
Была ли Соня счастлива в браке? Сложный вопрос. Был ли счастлив её муж? Точно нет. Но беда тут не в жене, а в его собственной натуре. Бывают такие люди, которым трудно быть счастливыми.
Книга очень интересная и сложная. К концу ее я поняла, что правы были оба. И неправы тоже оба.
Тем не менее, семья была у Толстых потрясающая! Недаром в музее в Хамовниках я физически ощущала энергию, которой до сих пор полон их дом. Это были удивительные люди.
Софья Андреевна, например, не переставала меня удивлять тем, как она чувствовала природу, как любила ее и как замечала цветы и листву, небо и запахи весны.
Лев Николаевич меня в книге частенько бесил, но ведь и соглашалась я с ним часто! Та постоянная работа над собой, которую он вел, не может не вызывает восхищения!
Книга производит сильное впечатление, написана прекрасно и погружает не только в семейную жизнь писателя и его окружающих, но и в Россию на рубеже веков.
Бесспорно, оценка 5 баллов из 5!
Читать далее
14
1,4K

Все рецензии

Цитаты

Аноним14 декабря 2013 г.
Настоящее горе не то, над которым сидишь и плачешь; а то, от которого бежишь, стараешься развлечься всячески, чем бы то ни было, лишь бы не страдать.
7
2,2K
Аноним22 февраля 2013 г.
Я пишу к своей сестре Тане в письме от 23 марта 1879 года: "Я не разгибаюсь - шью, надо же шестерых детей к лету одеть". И в другом письме пишу: "Я шью, шью, до дурноты, до отчаяния, спазмы в горле, голова болит, тоска, а я все шью, шью. Хочется иногда стены растолкать и вырваться на волю".
3
1,6K
Аноним26 января 2018 г.
Меня возмущало всегда отношение Льва Николаевича к женщинам. Это непонимание возможности чистоты женской, это неуважение и вечная подозрительность в падении, измене - все это я на себе испытала и хотела выразить в своём романе. Способность по-настоящему любить женщину тоже у Льва Николаевича не было.
2
1,4K