
"... вот-вот замечено сами-знаете-где"
russischergeist
- 39 918 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Отец. Как много в этом слове: мужская ласка, строгость, опека и защита, обучение жизни. Книга Георгиевской подтвердила свое название как нельзя лучше. Однако составляющая ее, которая должна была оказаться основной - превращение мальчика в мужчину - ушла на второй план, стала фоном к тому, каково это быть да и стать отцом, настоящим, спустя многие годы.
Несмотря на то, что аннотация предупреждает читателя, что произведение посвящено взрослению подростка - эта книга, в первую очередь, о человечности, причем человечности уже взрослого и зрелого мужчины. Хотя главный герой - шестнадцатилетний мальчишка Саша, дань уважения, как и большую часть внимания, хочется отдать Александру Александровичу Бабичу. Этот мужчина совершил благороднейший поступок, воистину мужской, не побоявшись возможных тяжелых последствий. Он по-настоящему спас мальчишку, совершив душевный подвиг. А Сашка, Сашка просто взрослел, как это и бывает в жизни, становился более зрелой личностью, понимал больше, делал верные выводы, учился жить.
"Отец" - хороший пример психологической прозы, где перед персонажами ставится выбор, от которого зависит вся последующая жизнь, путь, по которому нужно будет следовать, и то, кем в итоге станет этот человек, да и люди, связанные с ним "одной цепью" (привет Бутусову:)).

Я ставлю 5, так как это книга из моего детства, но я не поняла позиции автора. Я категорически не согласна с решением Бабича скрыть от Саши информацию о его отце и, тем более, финансовой стороне вопроса. Да, это было очень странное решение матери героя, учитывая, что она сама учила его не навязывать себя постороннним, и, вдруг!- в духе Марины Цветаевой- я Вам завещаю своего взрослого сына, не спрашивая вашего мнения. Возможно, она просто хотела поддержки для своего совсем юного мальчика, не желая того вывода, что он сделал. Но и это немного чересчур, хотя бы связалась с этим человеком заранее. Но в любом случае Саша должен был принять окончательное решение самостоятельно, никто не имел права делать этого за него. Мама его для меня осталась тоже слишком далёкой, жаль, что все для неё так сложилось, но, даже с учётом специфики прибалтийского менталитета, я не верю этому образу.

Мы, конечно, спрашиваем с матерей, больше спросить нам, может, и не с кого… Мать всегда, во всём без вины виновата, что бы на нас не обрушилось. По той логике, что она дала нам жизнь. Что б не случилось, мы к ней обращаемся. Даже солдат... когда мать далеко. Это логика чувства, не разума.

Он ещё не знал той простейший истины, что мы требуем только с тех, кто способен дать, с того мы требуем, кто к нам обращен болью сердца, нежностью, теплотой. Удивительно, как мы чувствуем это, как бессознательно требуем только от близких! Такова великая несправедливость и вместе с тем справедливость жизни.











Другие издания
