
Экранизация книг в 2016
Nikole2604
- 59 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Один из двух готических рассказов Алексея Константиновича, в которых действует французский посланник маркиз д'Юрфе. Оба эти рассказа, кроме рецензируемого это - "Встреча через триста лет" - написаны автором в оригинале на французском языке. При жизни автора "Семья Вурдалака" нигде не публиковалась и была переведена на русский только через 9 лет после его смерти в 1884 году Болеславом Маркевичем, тогда же и опубликована.
Толстой стал одним из первых писателей в мире, поднявших вампирскую тему. До него только британец Полидори выступил с рассказом "Вампир", да у нашего Александра Сергеевича было стихотворение, которое так и называлось "Вурдалак", помните?
Термин "вурдалак", предложенный Пушкиным, является искажением славянского слова "волкодлак", обозначавшего оборотня. Почитатели Стефани Майер будут страшно возмущены, заявив, что вампиры и оборотни - самые страшные враги и им - почитателям - это доподлинно известно. Но не будьте столь требовательны к нашим классикам XIX века, для них таких тонкостей, видимо, просто не существовало, все эти порождения "дремлющего разума, рождающего чудовищ", были для них одним миром мазаны.
Так Пушкин и Алексей Толстой своими произведениями способствовали закреплению слова "вурдалак" в русском языке в качестве синонима "вампира". Изображены вурдалаки у Толстого тоже крайне отвратительными и несимпатичными существами, которые, как им и полагается, должны наводить на читателя ужас и вызывать дрожь и страх.
Тогда еще не настали времена, когда некоторые писательницы с болезненно-извращенной психикой, типа Энн Райс и Стефани Майер, начнут романтизировать "живых мертвецов" и сочинять слезовыжимающие истории об особо выдающихся морально-этических качествах могильных кровососов. У Толстого порождения ада такие, каковыми им и подобает быть - страшные, жадные, пахнущие гнилью и смертью. Хотя тема любви здесь тоже присутствует, главный герой влюбляется в сербскую девушку Зденку когда она еще была человеком, а затем встречает её уже в образе вурдалачки, и надо признать, к его чести, все чувства у него испаряются в одну минуту, и он озабочен только одним - выбраться отсюда и спастись.
Местом действия своего "ужасного" рассказа Толстой выбирает Балканы, которые в его времена и еще долгие годы после считались у писателей Европы лучшим театром для расположения сюжетов, связанных с мистикой и демонологией. Вот только не совсем Алексей Константинович разобрался с транскрипцией сербских имен, и у него вместо сербов получились чехи, но это тонкости, на которые ни читатели старых времен, ни нынешние, особого внимания не обращают.
Рассказ получился довольно динамичным и зрелищным, темп колеблется между спокойным и быстрым, к концу ускоряясь прямо таки до prestissimo, концовка невероятно бурная с большим количеством омерзительных деталей и воплем бывшей возлюбленной "Твоя кровь - моя!"

Пойди разбери, кто тут еще не пьет человечью кровь.
Шикарный рассказ для тех, кто любит мистику, странности и страшилки в любых их проявлениях. Особенно хорошо будет детям до 12 лет познакомиться с великой русской классикой xD (в оригинале написанной, разумеется, на французском). Про Сербию.
Вообще, очень классно учить фольклор разных стран вот по таким маленьким, легким, волшебным историям, как эта. Именно этим они и привлекают. Потому что не надо думать и анализировать беседу Андрея с дубом или посвещение Пьера в масоны.

Рассказ Алексея Толстого, посвященный загадочной теме потустороннего, не может не очаровать читателя, горячо влюблённого в литературную мистику. А эта история примечательна ещё и волнующим флёром былых эпох, перенося повествование в XVIII век, что заставляет смаковать каждую строчку с особым удовольствием.
Но ожидать знакомства с кровавой семьёй вурдалака с первых страниц, конечно, не стоит. Их имена мы узнаем из уст пожилого маркиза, путешествующего по волнам воспоминаний о жутких и волнующих событиях, произошедших в пору его далёкой юности. В красивом кругу изысканных дам и благородных господ, главный герой делится своим опытом прикосновения к необъяснимому. И не так уж сложно представить нам молодого, горячего сердцем, человека, по дипломатической миссии отправившегося в край, граничащий с владениями Влада Цепеша, к молдавскому господарю. Но было бы слишком дурным вкусом для автора послать героя на землю Дракулы и не позволить ему испытать на собственной душе леденящего дыхания вампира. И маркиза д'Юрфе постигнет такая удача - случай в семье старика Горчи приобщит молодого человека к странным происшествиям, обволакивающим душу скользким туманом ужаса. Но как же романтично выполнил Толстой это полотно жуткого превращения, дьявольского очарования, страшного разоблачения! И вся история, даже при наличии грустных эпизодов с ребёнком, походит на красивый ночной кошмар.
Да, история для современного читателя не нова. Но, безусловно, прелестна. Она обладает пряным ароматом старины, мелодичным звучанием классической прозы и волнующими тенями образов, рожденными преисподней. А эти компоненты создают идеальное сочетание для формулы прекрасного мистического рассказа. Поэтому рекомендую "Семью вурдалака" к прочтению.

Утро у нас бывало занято прогулкой; обедали мы все вместе либо в замке, либо где-нибудь в окрестностях, а вечером, усевшись у пылающего камина, беседовали и рассказывали всякие истории. Говорить о политике было строго запрещено. Все от неё устали, и содержание наших рассказов мы черпали либо в преданиях родной старины, либо в собственных воспоминаниях.

К тому же старости простительно забываться, и право же, это ваша, милостивые государыни, вина, если, глядя на таких красивых дам, я чуть ли сам уже не кажусь себе молодым человеком.

Зденку я обвил руками с такой силой, что от этого движения крестик, который я вам показывал и который перед моим отъездом мне дала герцогиня де Грамон, острием вонзился мне в грудь. Острая боль, которую я ощутил в этот миг, явилась для меня как бы лучом света, пронизавшего все вокруг. Я посмотрел на Зденку, и мне стало ясно, что черты ее, все еще, правда, прекрасные, искажены смертной мукой, что глаза ее не видят и что ее улыбка – лишь судорога агонии на лице трупа. В тот же миг я почувствовал в комнате тлетворный запах – как из непритворенного склепа. Страшная истина предстала мне теперь во всем своем безобразии, и я, хоть и слишком поздно, вспомнил о предостережениях монаха. Я понял всю опасность своего положения и осознал, что все будет зависеть от моей отваги и самообладания. Я отвернулся от Зденки, чтобы не дать ей заметить ужас, написанный, должно быть, на моем лице. Тут взгляд мой упал на окно, и я увидел страшного Горчу, который опирался на окровавленный кол и, не отрываясь, смотрел на меня глазами гиены. За другим окном вырисовывалось бескровное лицо Георгия, который в эту минуту до ужаса похож был на отца. Оба они, казалось, следили за каждым моим движением, и я не сомневался, что при первой же моей попытке бежать они набросятся на меня. Поэтому я не показал вида, что их заметил, и огромным усилием воли заставил себя, милостивые государыни, да, заставил себя расточать Зденке такие же ласки, как и до этого страшного открытия. В то же время я с тоской и тревогой думал о том, как вырваться отсюда. Я заметил, что Горча и Георгий переглядываются со Зденкой и что им уже надоедает ждать. За стеной мне послышался также и голос женщины и крик детей, но такой ужасный, что его скорее можно было принять за вой диких кошек.














Другие издания


