Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого

Задача книги - охарактеризовать культуру Руси с конца XIV по начало XV века, показать ее в ряду культур других европейских народов. Именно в этот период складывались своеобразные черты русской государственности, русской культуры, русского характера. Культурный подъем на Руси проходит под знаком возрождения традиций эпохи национальной независимости и объединения русских земель.

Жанры

Рейтинг LiveLib

4,7

5 оценок

5
80%
4
20%
3
0%
2
0%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 5Хотят прочитать 16

Рецензии

red_star24 июля 2019 г.
Ангелы, свертывающие небеса
У меня есть несколько десятков книг, которые медленно, рывками перекочевали в Питер из «родового поместья». Большая часть из них, в свою очередь, попала в это самое поместье от дальнего родственника бабушки, которого непонятно почему называли «дядя Саша». В молодости, до войны, он косил под Маяковского (судя по фотографиям из Крыма 30-х), в войну побывал в немецком лагере для совслужащих после захвата Воронежа, но особо не пострадал, после войны женился и остепенился, но детей не завел, так что вел жизнь советского джентльмена, собирая книги (по рассказам, тысячи), наблюдая за птицами (с дневниками и прочими атрибутами) и участвуя в судьбах бедных родственников.
Странно читать их, эти книги, странно видеть карандашные пометы (синим или красным, черты на полях, подчеркивания, галочки и ‘N.B.’), когда этого человека давно нет. И странно видеть, что ты подчеркнул бы эти же строки, по крайней мере процент совпадения обычно высок, будь то книга Зикмунда и Ганзелки , Керам или вот Д.С. Лихачев.
Брошюра эта очень мила (30 000 экземпляров, 1962 год). Она и артефакт, ибо видны в ней давно отмершие концепции, она и живое исследование, ибо сквозь эти концепции пробивается нормальный язык, стиль, вполне уместный, например, у Кларк или Добренко .
Основное содержание – второе южнославянское влияние, которое Лихачев описывает как процесс взаимообогащения культур Руси, Сербии и Болгарии, т.е. отказывается видеть происходившее как простой процесс заимствования. В целом ему куда больше импонирует термин «предвозрождение», которым он описывает большую психологичность литературы, живописи и архитектуры.
Меня, как обычно, привлекли не рассуждения о взаимовлиянии стилей, перетекании учения о языке между церковными интеллектуалами, и даже не образы Феофана Грека и Андрея Рублева (Феофан привлекает больше, эта удивительная суровость пророков с арановым узором волос). Меня удивили детали, преломляющиеся в другом свете сейчас.
Так, говоря о начале пушечного дела на Руси в конце XIV века, Лихачев упоминает, что появление у нас казнозарядных орудий было заметным прорывом и существенно опережало появление оных в Западной Европе. Что это, отзвук компании борьбы за русские приоритеты второй половины 1940-х? Крякутной и Ко? Забавно, что подумал бы Лобин о таком комментарии Лихачева.
Академик занятно пишет о психологизации жизни на примере растущей популярности истории о Петре и Февронье. Предположу, что в 60-е это было очевидной экзотикой, само упоминание, теперь же это элемент набившей оскомину госпропаганды.
Занятно было и читать про Стефана Пермского. При первом чтении этой брошюры я не запомнил, что Лихачев несколько раз к нему обращался, рассказывая о том, как писатели обрабатывали сюжет обращения и создания азбуки. Не вспомнил и потом, когда Сердце пармы читал, а ведь там он неоднократно упоминается Ивановым.
Но любопытнее всего было читать об эволюции образов богатырей. Прежде всего об Александре Поповиче (вот не задумывался никогда, что Алеша-то не от Алексея), который прошел за короткий срок, если верить источникам, путь в литературе от удельного храбра, чьей основной задачей было крошить дружины соседних князей, до общерусского богатыря, потеряв по пути все реальные привязки, замок, князя, которому служил, да еще и удревнившись на двести лет.
Лихачев пишет о Епифании Премудром и Рублеве с нежностью, с душевной такой интонацией. Интересно, не попадалась ли Тарковскому на глаза эта брошюра? При всей несхожести жанров, знаменитый фильм в чем-то перекликается с этой работой о Предвозрождении.
Читать далее
78
5,3K

Все рецензии

Цитаты

red_star22 июля 2019 г.
Надо иметь в виду, что антропоморфические отношения между языками – существенная сторона мировоззрения Константина [Костенческого]. Он сравнивает с людьми не только языки, но и буквы. Согласные – это мужчины, гласные – женщины; первые господствуют, вторые подчиняются. Надстрочные знаки – головные уборы женщин; их неприлично носить мужчинам. Свои головные уборы женщины могут снимать дома в присутствии мужчин: так и гласные могут не иметь надстрочных знаков, если эти гласные сопровождаются согласными.
Читать далее
7
1,4K