
"... вот-вот замечено сами-знаете-где"
russischergeist
- 39 918 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Вот магический реализм совсем не мое и половину книги я откровенно скучала.
Странная, непонятная история в разных временных пластах.
Но затем наступила часть, где рассказывалось об обучении в Гнесинском музыкальном институте и вот это было очень интересно и близко мне: прямо юностью дохнуло — сольфеджио, теория музыки, музыкальная литература. Тут я просто воспряла и целый балл накинула!
Хорошо, что не только магический, но и реальный реализм присутствовал!

Странная, вязкая, крошечная книжка, которая в моем понимании ну никак не складывается во что-то единое. Вроде бы параллельный сюжет, но он резко перестает быть таковым на середине. Почти бессюжетная словесная вязь вдруг переключается на довольно насыщенное повествование о криминальных событиях, связанных с прошлым героя. И стоит увлечься – на тебе личный дневник героини, которая раньше, кажется, вообще в романе не появлялась.
Слишком сумбурно, едва ли не каждая маленькая главка торчит, как игла из подушечки. Читаешь, думаешь – ничего не понятно, нужно дочитать, чтобы разобраться. А потом оказывается, что можно было и не дочитывать, ничего так и не поменялось.

Очень странный и неоднозначный роман. Магический реализ показался мне не доработанным.
Несомненно, метафор и философии в книге огромное количество, что позволяет ее разобрать на цитаты. Но все-бы то ничего, если бы не слишком непонятное переплетение двух линий повествований.
Это вторая книга, где фигурируется в повествование - музыка. Самая настоящая музыка и знаете? Я не проникнулась ни на секунду. Не зацепила. Не дала насладиться. НИЧЕГО.
Я хоть и имею музыкальное образование, но все-равно все описания не помогли мне проникнуться красотой ее воссоздания.
Просто попалась книга, которая мне не зашла. Она не плохая, правда. Просто не мое.

Нарциссы – они обидчивые, даже цветы такие, пальцем не тронь – сожмутся, скукожатся, уберут в глубь себя свой любимый облик и будут его обожать внутри себя, а чуть не по их выйдет, даже пахнуть от обиды перестанут, хотя от них и так запаха немного. Что уж говорить о нарциссах-людях!

В коридоре книга стала чуть легче, на светлой террасе – совсем легкой. Н. сел за стол, раскрыл книгу. На титульном листе значилось: «Каталог самоубийств».
Взыскующим небытия трактат сей станет спокойным спутником в последнем путешествии, проводником в страну вечного отдыха, – читал Н. – Отправиться в это путешествие никогда не поздно и никогда не рано; надо лишь, чтобы существование здесь, по эту сторону незримого барьера, стало невыносимым. Зная эту жизнь и людей, населяющих мир, трудно сомневаться в том, что для многих оно уже таковым стало.
Далее разбирались все достоинства и недостатки яда, петли, холодного и огнестрельного оружия, падения из окна, гибели под колесами движущегося экипажа, на поле боя и в пасти дикого зверя.
Был раздел «Медленные самоубийства». К ним причислялись: работа, безделие, семейный быт, одинокий быт, винопитие, воздержание, радости плоти, умерщвление плоти.
Был и раздел «Самые медленные самоубийства». В нем содержалось одно лишь слово: «Жизнь».

Вообще, матрешка – интересный символ: в животе ее живет завтрашний день. Но в этом завтрашнем дне – не реальная персона, а всего лишь другая матрешка. В новой кукле, вымечтанной днями, меньше субстанции, но больше смысла. Иногда меняется одежда, порою возраст, изредка даже пол. С течением дней смысл сгущается в маленькую бесполую куколку, беспомощную деревянную святую, которую нельзя открыть и которой уже ничего не нужно, кроме внутриутробного покоя, потому что она – итог всего. Цельнокройная куколка смотрит на хозяина пустыми плохо нарисованными глазами. Хочет ли она сказать, что сомневается в том, настанут ли иные времена? Вокруг разбросаны половинки матрешек из вчерашнего дня. Их можно сложить вместе и отдать кому-то другому, кто еще не постиг великой конечной истины и не испытал деревянный ужас безысходности.
Говорят, у человека матрешечный мозг, но ведь и государство – та же матрешка, внутренняя куколка которой думает: государство – это я. И ведь куколка-то права, каждое государство настолько хорошо – или настолько плохо, – как человек, что его представляет. Потому что оно, государство, решает, что этой куколке дозволено, а что нет…
















Другие издания
