
Самая несчастная женщина
Shishkodryomov
- 70 книг

Ваша оценка
Ваша оценка
В редакцию литературного журнала некий симпатичный господин приносит свою рукопись, надеясь на ее публикацию. Это не просто бессвязные воспоминания - это настоящее "уголовное расследование". Редактор читает, делает замечания относительно стиля, возможно, морщится, сталкиваясь с чуждыми для него взглядами автора и главного героя, и к концу повествования делает неожиданное для себя открытие. Автор-то, оказывается, вовсе не ради гонорара написал свою повесть... А для чего - так сразу и не скажешь.
Сама история в сущности такая неприятненькая - не за что ухватить, почти некому посочувствовать, кроме доктора, приятеля главного героя, - славный человек, не более, но и не менее. Такое впечатление, что действие проходит не около озера временами, а в болоте и все время. Дворяне кутят, спиваются, пакостничают, развратничают и настолько привыкли ко всему этому своему образу жизни, что даже не видят чудовищности не то что своих слов, а даже и дел. Эти бесконечные подразумевающиеся удивления "А что я такого сказал? А что я такого сделал? А они сами-то каковы!" - просто какие-то недоросли, а не представители образованнейшего сословия. Подумать о последствиях своих поступков? - Не за чем, да и нечем. Лучше рисоваться и тайно или явно презирать других. И это - так называемые порядочные люди. На то чтобы как-то поудобнее устроиться или обстряпать свои делишки, их еще хватает (впрочем, не всех), на то, чтобы ясно взглянуть на себя и увидеть всю свою низость - это уж извините. Попадется птичка под горячую руку - свернем шею птичке, женщина не угодит - так сама виновата.
"Драма на охоте" показалась мне ответной репликой Чехова, обращенной к Лермонтову. К его романтическим, но довольно реалистичным дворянам. Во-первых, сама форма личных записок заставляет вспомнить "Героя нашего времени", только там-то Печорин не собирался свою жизнь разглашать, а писал для себя свой журнал, а дворянин конца века Камышев (он же Зиновьев) самолюбованием наедине с собой не ограничивается, ему надо всю свою натурочку людям явить (карамазовщина тоже какая-то). Во-вторых, о вырождении дворянства начала и конца века может напомнить и перекличка фамилий - у Лермонтова в "Маскараде" Арбенин, а у Чехова Урбенин - и насколько разные эти два мужа! (возможно, автор записок Камышев даже и держал в уме эту драму Лермонтова).
В общем, нет уже к концу века романтического флера во дворянстве. Есть только заученные позы, позаимствованные у предков, из которых все давным давно выросли. Есть только еле заметное остаточное стремление к чему-то нежному и чистому, к девочке в красном платье, стремление, которое оборачивается неизбежно желанием выпачкать это чистое и, высмеяв, осудить невинность, не устоявшую перед обыденностью и пошлостью жизни. А потом можно вновь вздыхать о чистом видении в красном платье.
Если говорить о форме, было интересно под конец чтения собственно "Драмы на охоте" Зиновьева знакомиться с примечаниями редактора - это своего рода был мостик к нормальным людям (а там кто знает, какие тайны у этих нормальных людей - они-то мемуаров не пишут, а только редактируют).

мама любит Чехова, а мне понадобилось более 10 лет, чтобы отойти от интенсивного курса русской литературы в школе. вот есть учителя, которые могут вдохновить своими любимыми авторами, а есть маньяки, которые агрессивно тычут тебе свою любимую книгу в лицо и негромко рычат "пока не прочитаешь - экзамен не сдашь". эх.
"Драма на охоте" - это такой психологический любовный многоугольник, которая заканчивается детективом и неожиданной развязкой. Чехов хорошо описывает людей, всю эту внешнюю успешную и интеллигентную мишуру, которая скрывает гнилую натуру, подлость и бесхарактерность. по "Драме" снят советский фильм "Мой ласковый и нежный зверь", в котором, по правде говоря, события и акценты несколько переиначены. но и первоисточник, и адаптация очень хороши.

У каждого моего соотечественника имя Чехова на слуху со школьной скамьи, на уроках литературы мы прочитали и обсудили тонны его произведений, но о «Драме на охоте» я никогда раньше не слышала. Это одна из первых его работ, в которой русский классик открылся передо мной совсем с другой стороны.
Сюжет. В издательство обращается бывший судебный следователь Камышев с просьбой ознакомиться и в дальнейшем опубликовать его рукопись. По ходу событий читатель будет глазами редактора знакомиться с происходящим, свидетелем которых стал сам Камышев, когда работал следователем в маленьком уездном городке, и записал все от первого лица, изменив только свое имя. Итак, Зиновьев (он же Камышев) работает судебным исполнителем в городке уже долгое время, все идет тихо-мирно, пока в деревню не приезжает граф Карнеев, являющийся возбудителем спокойствия всех местных жителей, которые обвиняют его в беспробудном пьянстве и прочих грехах, его сопровождающих. Сюжет вялотекущ, но важность всех персонажей и длительных описаний, будет понятна только в конце, чтобы более полно прочувствовать всю картину.
В «Драме на охоте» изобличается множество человеческих пороков: пьянство, похоть, эгоизм, который совершенно не чужд даже главному герою Зиновьеву, алчность и прочие. Прием Чехова с заменой рассказчика очень удачен, повествование Камышева нескладно, так что верится с трудом, что все это написал один человек. Ни одного положительного персонажа я для себя так и не выделила, также могу сказать, что искушенному читателю никакой интриги или трепета эта повесть точно не принесет. С данной повестью могу порекомендовать познакомиться поклонникам Чехова или русской классики.

Сосны скучны своим молчаливым однообразием. Все они одинакового роста, похожи одна на другую и во все времена года сохраняют свой вид, не зная ни смерти, ни весеннего обновления. Но зато привлекательны они своею угрюмостью: неподвижны, бесшумны, словно унылую думу думают.

"Самоубийцей называется тот, кто, под влиянием психической боли или угнетаемой невыносимым страданием, пускает себе пулю в лоб; для тех же, кто дает волю своим жалким, опошляющим душу страстям в святые дни весны и молодости, нет названия на человеческом языке. За пулей следует могильный покой, за погубленной молодостью следуют годы скорби и мучительных воспоминаний. Кто профанировал свою весну, тот понимает теперешнее состояние моей души"

Совесть — само собой… да и я не обращаю на нее внимания: она прекрасно заглушается рассуждениями на тему о ее растяжимости.

















