
Журнал Иностранная литература
MUMBRILLO
- 370 книг

Ваша оценка
Ваша оценка
Я читала этот роман на работе, выкраивая время, порой напряженно и сосредоточенно, а порой пробегалась по словам быстро и легко. Он начинался так банально и просто, что хотелось побыстрей его закончить. Но…
Попытка разобраться в чувствах новоиспеченного отца. Сколько было сказано всегда о матери, о ее нерасторжимой связи с новорожденным. Но в то время, пока она его кормит, пеленает, баюкает, где находится отец? Может, дело не в том, что ему не хочется, а в том, что его изначально исключили из этих отношений?
И перед нами такой, уже немолодой, разменявший третий десяток, новоиспеченный отец.
Он хочет все понять, поэтому вытворяет порой совершенно невообразимые вещи: пытается кормить ребенка грудью, надевает на себя подгузники, а как еще понять и почувствовать своего сына. Отец мечтает о близости, поэтому в любую погоду возит ребенка в коляске к морю, там есть только стихия и они. Это особый мир, что его может разрушить?
Отец хочет отдать сыну частичку себя, поэтому пишет для него свои «фундаментальные мысли», чтобы, когда малыш подрастет, открыть ему всю правду на мир, жизнь и на себя.
Отец любит сына, очень его любит…
Но один день меняет все, привычная жизнь летит в тартарары, прогулки с малышом Марио уже невозможны, вместо них начинаются поиски возможностей спасения жизни ребенка. Ребенка, который оказывается вовсе не родным…
Я поставила пятерку не за стиль, слог, даже не за тему, а за две последние главы (вот бездельник и циник Тициано удивил так удивил!) и за решение героя, за решение ОТЦА…

Давно заметил, чем основательнее название книги, тем больше шансов, что будет полное несоответствие заявленного наименования и содержания. Как раз такой случай.
Ни в коем случае не давайте своему сыну читать эту вещь – хотелось мне предупредить автора во время чтения всей книги. Более вторичной и нудной вещи и представить себе нельзя. То Бакман начинает подробно рассказывать, как он стал отцом и с удивительно подробным пересказом вываливать на читателя всю несуразность от физиологических подробностей до вещей, которые никому не интересны. Теперь Леонардо(я так понял лирический герой, это друг писателя) думает, что его сыну будет полезно почитать про все комплексы и мысли, которые его одолевают в связи с рождением собственного сына. Хотя, я уверен, что сын, получив в четырнадцатилетнем возрасте подобную «правду о важных вещах» сделает правильный выбор – поблагодарит папашу и забросит сочинение подальше на антресоли, чтобы нормально развиваться в подростковом возрасте, а не быть заложником отцовского опыта. Не буду в тысячный раз упоминать, что ошибки нам даны, чтобы справляться с ними самостоятельно. Никакая соломка, подложенная добродетельным папочкой, не спасёт сыночка от падений.
Вообще эта книга больше похожа на нервный срыв мужчины, ставшего отцом – «Возможно, мои записки - реакция на неслыханное известие о твоем появлении на свет, неизбежное последствие твоего рождения, и я не могу прерваться, не могу обойтись без этого». Оригинальная форма подавления стресса. А читатели здесь при чём?...
Почему автор так уверен, что именно в 14-летнем возрасте его сын, как и отец, осознает, что взрослые не говорили ему правды?! На каких скрижалях написано это правило?! Зачем выводить истины из собственного опыта, навязывая следующему поколению свою точку зрения?! Недаром, подростков бесят родители, пытающиеся навязать им собственный опыт.
«Взрослые думали, что мир рухнет, если они будут честными до конца. Я смотрел на мир вокруг себя, и он мне не нравился (откровенно говоря, мой внутренний мир мне тоже не нравился). Я видел, что и взрослым он не нравится. И я не понимал, почему они его защищают (ведь не говорить о том, каков он на самом деле, означало защищать его). Они молчали, или говорили о другом. В основном о футболе». Зачем этот пафос?!
Честно говоря, уже само название вводит в замешательство. Откуда такая уверенность, что автор говорит о чём-то фундаментальном, а не о субъективном взгляде на мир. Бывают фундаментальные частицы, науки, исследования… Не надо использовать слово «фундаментальные» к вещам, кажущимся кому-то крайне важными. Подрастёт сын и в глаза папе рассмеётся – и это фундаментальные вещи по твоему мнению?! Для него собственные открытия и опыты станут гораздо более важными, чем казались когда-то отцу.
«Ты родился совсем недавно. У тебя есть глаза, но нет взгляда. Ты смотришь так: открываешь глаза и впускаешь в них свет. Ты не фокусируешь лучи. По крайней мере, мне так кажется. Я встаю перед тобой и смотрю на тебя. Ты на меня не смотришь. Ты видишь меня. Но не как отдельный предмет. В тебя входит все сразу: фигура и фон. Я не выделяюсь в твоем восприятии. Я составная часть всего, что входит в тебя через глаза. Для тебя я тусклое пятно света». Можно гораздо больше различных аспектов восприятия младенцем окружающего мира переписать из соответствующей литературы, но ничего в плане переживаний, развития сюжета это не даст. Так, абстрактный опыт очередного отца, испытанный миллиардами мужчин.
И эти странные притязания к совсем ещё крохотному существу – «А ты, станешь ли ты моей мечтой? Во сколько ты обойдешься моей жизни? Сколько дашь ей?» Ох, уж эти стремления самореализоваться через детей… Ещё один бзик – это прогулка с пустой коляской … Ребёнок болеет, гулять с ним нельзя, но герой почему-то считает – «Ты должен чувствовать, что я вожу тебя с собой, даже когда тебя нет». Полный бред… Даже жена считает, что «от этих прогулок с пустой коляской веет чем-то зловещим».
Короче, у героя книги нервный срыв. Он испытывает серьёзные психологические проблемы. То хочет купить трёхнедельному младенцу сотовый, чтобы писать ему СМС-ки, чтобы, когда тот подрастёт все накопившиеся сообщения скопом свалились на голову бедного карапуза… Совсем больной папа, совсем ненормальный…
На того, кто прочитает большую часть книги, внезапно обрушится трагедия, сбивающая с ног новоявленного папашу. Чтобы не спойлерить, я не буду описывать произошедшие события. Лично у меня катарсиса не произошло, потому что ход повествования уже готовил к чему-то ненормальному, запредельному. Излишняя эмоциональность главного героя только подстёгивала раздражение от послеродовой депрессии не женщины, а отца…

Эту книгу я приобрела случайно. Меня очень заинтриговала тематика романа, и я, довольная, унесла ее домой, поставив на полочку до поры, до времени. И вот это время настало.
По-началу мне все нравилось. Роман преподносится в виде дневниковых записей главного героя по поводу рождения своего сына, которому он хочет оставить самые важные знания о жизни - фундаментальные. Мысли о любви, о дружбе, о семье, о взрослении, о вранье и правде, о любви и верности... То есть содержание книги вроде как оправдывало свое название.
Но тут, товарищи, началось нечто. Скарпа слишком увлекся "познанием" мира младенцев. Главный герой начал походить на несколько шизоидного типа, который весьма странным образом пытается знакомиться с миром в том свете, в каком он мог предстать перед его новорожденным сыном. Я, конечно, понимаю, что отец всегда несколько дальше эмоционально от своего ребенка, чем мать. Но позвольте, для того, чтобы мать поняла нужды своего ребенка, ей достаточно быть с ним рядом, прислушиваться, анализировать поведение и реакцию на что-либо, но никак не надевать памперсы и в исступлении валяться в таком виде посреди комнаты!
Но одно дело методы. Ладно, пусть главный герой пошел самым непонятным и нелогичным путем познания своего сына. Но остальные стороны этого романа повергли меня в недоумение. Череда событий, хоть и не покажется нежизнеспособной, но точно оставит кучу непонимания. Почему все это произошло, как это произошло, и почему все это закончилось именно так? Где же эмоции (я молчу про тот непонятный поток мыслей, который автор, видимо, посчитал супер-гениальным литературным приемом), где бурные диалоги, где надрыв и боль? Где самоуважение, в конце-концов? Все события из жизни главного героя, а точнее, как они разрешаются, заставляют недоумевать. И, в итоге, героя точно нельзя оправдать или пожалеть.
Как итог, претенциозная книга о главных вещах, составляющих нашу жизнь, обратилась в произведение об одном итальянском "победителе по-жизни".

Проще снискать понимание у родственников за совершенное преступление, чем за стремление стать собой.

Невыраженные чувства, которые мы приберегаем только для себя, лечат нас. Они источают целебный внутренний свет и служат нам тайным оберегом, созданным нами для нас же самих. Лишь мы одни можем правильно их понять, именно потому что они не выражены.

Я боялся не болезни, а чудовищ, дремавших внутри меня и просыпавшихся во время жара.