
Экранизированные книги
youkka
- 1 811 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Маргарет Лоренс оказалась совершенно неожиданным подарком для меня. Загадочными тропами ходят наши издатели, не замечая авторов, пользующихся признанием, как критиков, так и читателей, не только англоязычного мира.
Есть у меня так же личностное отношение к тем, кто придумывает "особые территории" для своих сюжетов и героев. В нем уже отметились и Уильям Фолкнер
с округом Йокнапатофа, и городки реального штата Мэн Стивена Кинга , и вымышленный Дептфорд в исполнении Робертсона Дэвиса , если же я не упомяну о деревеньке Три сосны Луизы Пенни , то мне обязательно напомнять друзья.
Именно поэтому Манавака сразу же заинтересовал меня. Захолустный, ханжеский, косный...унылый фон для характера, не переносящего пут, для бунтаря в юбке, для поперечной души...крупный такой характерец. А как свекровь так и вообще фундаментально-погребающий.
И имя у этого персонажа под стать - Агарь Шипли. Для начала, мне пришлось уточнить для себя библейские хвосты поименовании. К финалу, стало понятно абсолютное попадание с названием книги.
Египетская рабыня, дважды изгнанная из дома, и канадская Агарь с ее неукротимой гордыней, сословными предрассудками, с неумением сказать доброе слово родным, с той самой душевной слепотой, как у каменного ангела на могиле матери. Ему скульптор оставил нетронутые глазницы. Она, в силу характера и воспитания, так и отбыла в свой "мавзолей" особо не утруждая себя благодарностью.
История длинной в девяносто лет. Почти век. От берёзовых прутьев по мягкому месту до последнего выдоха. С отцом и боевым кличем:"Брось вызов, кто дерзнет!". С неудачным браком, непростыми отношениями с детьми, с болезнью...
Два времени у Агарь - прошлое и настоящее. Переплетённые между собой, воистину эпические по драматизму и непростые по теме. Неукротимая натура и деспотизм, направленный на окружающих. Глубокое чувство одиночества и невозможность признать собственные ошибки. При всем вышеперечисленном и малопривлекательном, героине искренне сочувствуешь, даже в самых резких проявлениях ее несдержанности. Не неуместное чувство жалости, а именно понимание ее ошибок, ее страданий, ее потерь.
Сам роман вовсе не ограничивается темой старости. Это рассказ о судьбе женщины. И даже о судьбе страны. Почти век на изменения, на неспешное течение времени, на оценку жизнь. Роман, написанный чудесным языком, неспешно, отмеряющий каждому по заслугам. Чудесная печальная жемчужина, подаренная канадским автором.

С первых строк было чувство, что это будет лёгкое, философское чтение с полезными советами мудрой женщины, как у Сафарли или Абгарян...
Но как же я обманулась.
Книга написана хорошо и интересно, но как же ужасна главная героиня.
Вместо ожидаемой доброй старушки, встречаешь самовольную эгоистичную даму, которая всем недовольна. У неё плохие братья, ужасный невоспитанный муж, бессердечный отец, который не оставил наследства, непослушные дети.... И лишь она - луч света в темном царстве. Печальнее всего, что до самой смерти она остаётся верна себе. Хотя попытка осознания была.

Как-то не заставила эта книга меня восхититься «осенью жизни», «очарованием старости», не нашла я мудрости в воспоминаниях пожилой женщины на пороге смерти.
Зато вот пособие на тему: «Как понять, что свою жизнь очень легко спустить в слив» вышло отличное.
Возможно, получить образование для Агарь, дочери торговца, было лишним. Пусть даже и образование заключалось в знакомстве со светскими манерами и умении грамотно строить речь, для нее это было лишним. Помогать отцу по работе да драить дом менее отесанного супруга – с этим можно справиться и без университета, а налет «высшего общества» только усугубляет пропасть между героиней и её окружением.
У Агарь нет стремления вырваться в иную атмосферу, добиться чего-то. Она не может даже в постели быть откровенной с самой собой, да и с мужем, гордясь, что так и не показала, как ей нравятся ласки супруга. Их семейная жизнь прошла, видимо, настолько уныло, что и вспомнить-то нечего.
Её жизнь, как и жизнь её отца когда-то, строится по принципу ожидания реализации своих смутных мечтаний в потомстве. Для своего отца Агарь была «толковым малым», из которого, впрочем, ничего не вышло, и она сама почему-то считает младшего сына «тем, из которого что-то да выйдет», абсолютно игнорируя старшего.
Одних упований в жизни недостаточно, чтобы увидеть плод своих усилий, поведение должно быть соответствующим. Даже после ухода от мужа Агарь, встретив младшего сына снова, умудряется своим неуместным жеманством и страстью к приличиям разрушить и его судьбу, и судьбу своей потенциальной невестки. А старший сын тем временем живет сам по себе, и, хотя он никогда не был у матери в фаворе, именно на его плечи лягут в итоге заботы о дряхлеющей матери, именно его жена, будучи сама уже пожилой, будет менять под ней мокрые после ночи простыни.
Пожалуй, для главной героини то, что у неё есть хоть какие-то воспоминания – благословение, поскольку, по моему мнению, если в 90 лет единственное, что ты можешь перечислить в качестве значимых событий, так это смерть оставленного мужа и лелеемого сына – это ужасно. Никаких стремлений, никаких увлечений, ничего, кроме «приличий», да и тем пришлось научиться в университете. В этой книге я встретила одну из самых неприятных мне героинь – в ее голове, помимо перекати-поле, вяло вращаются старые семейные надежды и замшелая манерность, приправленная желчностью. Ничего более. Книга подарила мне раздражение за зря потраченное время, и утешительным призом можно считать только желание поскорее захлопнуть унылый роман и броситься в жизнь, многообразие которой так притягательно.

Осознание приходит так резко, так мощно бьёт, что мне горько, как не было никогда в жизни. Я всегда, всегда хотела одного: жить и радоваться. Так почему же у меня ничего не вышло? Я знаю, знаю. Когда я всё поняла? А может, я всегда знала - в глубине души, в самой дальней её пещере, о которой никто не догадывался? Мне было чему радоваться - мужу, детям, тому, что утром всходит солнце, тому, что я есть на этой земле, - но нет, я не давала этой радости хода, озабоченная соблюдением приличий, вот только кому, кому они были нужны? Была ли я хоть раз сама собой?
Гордыня определяла всю мою жизнь, она была моей пустыней, а демоном моим - страх. Я всегда была одинока, всегда, и совсем не знала свободы, ибо цепи свои носила с собой, и сковывали они не только меня, но и всех, к кому я прикасалась.












Другие издания
