
Азбука-классика (pocket-book) — Классика XX века
Antigo
- 390 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Белла Ахатовна Ахмадулина
1937 – 2010
️
Одна их самых ярких лирических поэтесс второй половины 20 века. Отличительная черта её поэзии – откровение, облачённое в необычную форму: смелые и дерзкие образы, изысканная велеречивость, импульсивная архаичность и вместе с тем абсолютная современность.
️
Ахмадулинская риторика узнаваема и неповторима, в её стихах нет места банальностям, её рифмы порой спорны и неожиданны, но весьма значительны с новаторской точки зрения.
️
Иосиф Бродский и Дмитрий Быков (поэт, публицист, литературный критик) в один голос утверждали, что Ахмадулина стала последовательницей поэтической линии Бориса Пастернака, и действительно, у этих поэтов много общего, застенчивая и многословная лирика роднит их.
️
В 2013 году В.В. Путин призвал включить стихи Б.А. Ахмадулиной в обязательную школьную программу по литературе.
️
А теперь, кто еще незнаком с творчеством этой замечательной поэтессы, два моих любимых стихотворения:
️
️️️
Влечет меня старинный слог.
Есть обаянье в древней речи.
Она бывает наших слов
и современнее и резче.
Вскричать: «Полцарства за коня!» —
какая вспыльчивость и щедрость.
Но снизойдет и на меня
последнего задора тщетность.
Когда-нибудь очнусь во мгле,
навеки проиграв сраженье,
и вот придет на память мне
безумца древнего решенье.
О, что полцарства для меня!
Дитя, наученное веком,
возьму коня, отдам коня
за полмгновенья с человеком,
любимым мною. Бог с тобой,
о конь мой, конь мой, конь ретивый.
Я безвозмездно повод твой
ослаблю — и табун родимый
нагонишь ты, нагонишь там,
в степи пустой и порыжелой.
А мне наскучил тарарам
этих побед и поражений.
Мне жаль коня! Мне жаль любви!
И на манер средневековый
ложится под ноги мои
лишь след, оставленный подковой.
1959
О, мой застенчивый герой,
ты ловко избежал позора.
Как долго я играла роль,
не опираясь на партнера!
К проклятой помощи твоей
я не прибегнула ни разу.
Среди кулис, среди теней
ты спасся, незаметный глазу.
Но в этом сраме и бреду
я шла пред публикой жестокой -
все на беду, все на виду,
все в этой роли одинокой.
О, как ты гоготал, партер!
Ты не прощал мне очевидность
бесстыжую моих потерь,
моей улыбки безобидность.
И жадно шли твои стада
напиться из моей печали.
Одна, одна - среди стыда
стою с упавшими плечами.
Но опрометчивой толпе
герой действительный не виден.
Герой, как боязно тебе!
Не бойся, я тебя не выдам.
Вся наша роль - моя лишь роль.
Я проиграла в ней жестоко.
Вся наша боль - моя лишь боль.
Но сколько боли. Сколько. Сколько.
1960-1961

«Под лаской плюшевого пледа» Ну-ну.
Когда некая дамочка или господинчик превозносят какую-нибудь Бахмадуллину и т.п. – и не просто, мол, «нравится», что возможно, но в качестве идеала, «великости» и т.д., то это свидетельствует о совершенно ничтожном душевном масштабе. О ЧЁМ с ними можно «дискутировать», ЧТО – «обсуждать»?
У нас с совковой и постсовковой интеллигентщиной эстетические разногласия.

Твой дом, не ведая беды,
Меня встречал и в щечку чмокал.
Как будто рыба из воды,
Сервиз выглядывал из окон.
И пес выскакивал ко мне,
Как галка, маленький, орущий,
И в беззащитном всеоружье
Торчали кактусы в окне.
От неурядиц всей земли
Я шла озябшим делегатом,
И дом смотрел в глаза мои
И добрым был и деликатным.
На голову мою стыда
Он не навлек, себя не выдал.
Дом клялся мне, что никогда
Он этой женщины не видел.
Он говорил:- Я пуст. Я пуст.-
Я говорила:- Где-то, где-то...-
Он говорил: - И пусть, И пусть.
Входи и позабудь про это.
О, как боялась я сперва
Платка или иной приметы,
Но дом твердил свои слова,
Перетасовывал предметы.
Он заметал ее следы.
о, как он притворялся ловко,
Что здесь не падало слезы,
Не облакачивалось локтя.
Как будто тщательный прибой
Смыл все: и туфель отпечатки,
И тот пустующий прибор,
И пуговицу от перчатки.
Все сговорились: пес забыл,
С кем он играл, и гвоздик малый
Не ведал, кто его забил,
И мне давал ответ туманный.
Так были зеркала пусты,
Как будто выпал снег и стаял.
Припомнить не могли цветы,
Кто их встакан граненный ставил...
О дом чужой! О милый дом!
Прощай! Прошу тебя о малом:
Не будь так добр. Не будь так добр.
Не утешай меня обманом.

О слово, о несказанное слово!
Оно во мне качается смелей,
Чем я, в светопролитье небосклона,
Качаюсь дрожью листьев и ветвей.












Другие издания
