Лунный тигр

Книга, восторженно встреченная читателями не только на родине автора, но и в США, Франции, Дании, Норвегии, Германии, Чехии, Австралии и Польше повествует о юношеской любви на фоне реальных исторических событий. Главные герои встречаются в Египте в разгар Второй мировой войны. Кстати, место действия и эпоха выбраны неслучайно, как неслучайно непосредственное ощущение реальности в романе – все детство Пенелопа Лайвли провела в Египте, а уже в юношеском возрасте отправилась изучать мировую исто...

Жанры

Рейтинг LiveLib

3,6

245 оценок

5
23%
4
35%
3
31%
2
9%
1
2%

Ваша оценка

Прочитали 264Хотят прочитать 779

Рецензии

Аноним15 апреля 2014 г.
Клаудия - историк. Уже одного этого было достаточно, чтобы взяться за книгу. Правда, потом оказалось, что она скорее журналист-популяризатор. Но разбросанные по роману субъективные рассуждения о том, что есть история и как с ней жить, несколько примирили меня с этим несоответствием. Как и с некоторыми другими. К примеру, заявленная в аннотации "юношеская любовь" - это когда героям этак за тридцать. Или вот странная наклейка "18+" - в каком месте книга её заслужила, если постельная сцена всего одна и та довольно стыдливая... Ну и не последний аргумент в пользу автора - это букер, конечно. Не скажу, что самый впечатляющий из списка лауреатов, но вполне достойный.
У романа классическое нелинейное построение - на старости лет героиня вспоминает прошлое, которое путается перед её и нашими глазами. К чёрту хронологию. Вот она девочка, совсем ребёнок, бегает по набережной в Лайм-Реджисе. Вот взрослая женщина, задумавшаяся над очередной книгой. Вот пожилая резкая дама, спорящая с умирающим братом. Вот молодая корреспондентка, уломавшая начальство отправить её на линию фронта. Пасторальные картинки выходных в кругу семьи, яростные стычки с окружающими, боль и утраты, движение вперёд, снова и снова - жизнь Клаудии, как жизнь любого из нас, как сама история, вмещает в себя несовместимое. И путеводная нить этой жизни - не угасающее с годами любопытство, страсть познавать, исследовать, пытаться понять. Та самая страсть, которая делает настоящих учёных. Та самая страсть, которая позволила Марку Блоку в оккупированном Париже написать ставшую культовой "Апологию истории" без единого источника, по памяти. Та самая страсть, которая сегодня упирается в тупое "зачем забивать голову тем, что есть в гугле?". Та самая страсть ведёт Клаудию сквозь всю жизнь, неважно, что она познаёт - военную обстановку в 1941, политику Тито или собственного ребёнка.
Но и это не всё. В книге есть ещё одна часть и право голоса, кроме Клаудии, получит ещё один герой - офицер Том Сауверн. Его небольшой дневник - это нечто потрясающее до основ. Это въевшийся страх, это скрипящий на зубах песок, тарахтение мотора, бездонное синее небо, на котором внезапно вырастают опасные чёрные точки. Это маленький человек перед лицом большой войны. Это хаос, смерть и утраты, которые и составляют историю.
Читать далее
77
541
Аноним27 февраля 2024 г.
Жизнь как москитная спираль
Тигр, тигр, жгучий страх,
Ты горишь в ночных лесах.
Чей бессмертный взор, любя,
Создал страшного тебя?
Уильям Блейк
Здешний "Лунный тигр" если кому и страшен, то комарам, и не горит в ночных лесах, а тлеет в ночных домах. Потому что в Букеровском романе Пенелопы Лайвли, эта медленно истлевающая штука, в тени от которой, при доле воображения, можно разглядеть тигриные полоски - сквозная метафора жизни и памяти. Жизнь: полоса светлая, полоса темная, и все время отпадают истлевшие куски, сначала незаметно, потом больше и больше, и вот уже совсем ничего не осталось. Память: здесь воспоминание яркое и насыщенное, а там пустота, и вот ты уже не помнишь тех, кого любила, а потом забыли такую яркую, так жарко горевшую, тебя.
Умирает женщина, достаточно немолодая, чтобы можно было констатировать: "Пожила". Она, и вправду, пожила - дай бог каждому. Клаудия с детства знала, что ей будет принадлежать все, чего захочет, и умела взять, не задумываясь о чувствах окружающих. Из обеспеченной британской семьи, отец погиб в Первой Мировой на Сомме, материнского авторитета не хватало на противостояние жизнелюбивому упорству девочки. Брата Гордона, годом старше, она с детства умела подавлять и подчинять, хотя его никто не назвал бы слабаком. Бросила колледж, чтобы работать военкором с началом Второй Мировой, хотя ее война проходила в Египте и по большей части заключалась в написании статей из номера каирского отеля, где жили журналисты. Но сильная женщина, кто бы возражал.
И яркая, красивая, умная. Сумела прогрызть себе дорогу в жестком мужском мире, после став знаменитой писательницей, одной из тех, кого прогрессивные общественные движения помещают на свои знамена. А любви не уберегла, ее возлюбленный, капитан Том погиб при Эль-Аламейне. И ребенка от него не сохранила, хотя собиралась рожать - случился выкидыш. В следующий раз она забеременеет и родит от законного супруга в 38. А родив, поймет, что тихая девочка Лайза ей не интересна и без особых угрызений сбросит ее на бабушек, продолжив жизнь иконы стиля и символа прогресса. К дочери, которая рано выйдет замуж за респектабельного скучного человека, и ко времени описываемых событий будет матерью двух сыновей подростков - Клаудия всегда будет относиться с легким презрением, впрочем, не без нежности. Лайза станет платить ей тем же.
Теперь она на больничной койке, но не брошенная и забытая, близкие по-прежнему навещают ее, слушают - такая уж она тигрица, ярко горящая. Женщина, которая прожила свою жизнь, по максимуму реализовав заложенный потенциал, не приносила себя в жертву семейным ценностям. И, ну вот как-то так. Очень английская книга. Классная, на самом деле. Не судим и судимы не будем.
Читать далее
49
6,2K
Аноним7 ноября 2016 г.
Говорят, что в момент смерти перед глазами проносится вся жизнь за одно мгновение. Но кто сказал, что нельзя обмануть мрачную старуху с косой? Мгновения мало, так только слайд-шоу получишь в быстром темпе. Хочется же все более детально и подробно вспомнить, переосмыслить. Это от людей можно убежать и спрятаться, а память она всегда с тобой.
Главная героиня — Клаудия — историк, журналист, популяризатор науки, автор нескольких нашумевших книг, заканчивает свои дни на больничной койке. Сутками лежит, опутанная трубками капельниц, чувствует, как покидают последние силы. Пока родственники отбывают у ее постели положенную, для приличных и благовоспитанных людей, 20-минутную вахту она подглядывает за ними из-за прикрытых век и плывет на волнах памяти по своему прошлому.
Экспресс воспоминаний носит ее с бешеной скоростью по разным станциям жизненного пути. Детство, преклонные годы, рождение дочери, довоенные развлечения, послевоенные путешествия и работа, вторая мировая война. Постепенно вырисовывается картина — яркая, эгоистичная, талантливая женщина, строгая неумелая мать, холодная любовница. Убежденная атеистка. Отчитала бабушек за то, что тайком окрестили ее маленькую дочь.
Сначала вспоминается что-то комфортное, безопасное. А потом память прорывает, как плотину. Стена, которую она тщательно выстраивала вокруг себя, не допуская никого внутрь и не выпуская ничего наружу, даже не рухнула - растворилась перед лицом недалекой смерти.
Очередная остановка экспресса. Атеистка приходит в храм и просит о сделке -

«Верую в Бога Отца, Бога Сына и Духа Святаго…» Пусть так. Все, что хочешь. Только исполни.
Совсем недавно у Константина Образцова в Молоте Ведьм прочитала - Если человек говорит, что не умеет молиться, значит, он никогда не был в отчаянной ситуации. Даже не приближался к ней… Ибо на краю гибели, лишенный надежды, в страхе и в одиночестве, всякий взмолится одинаково: «Господи, помоги!»
С чем не соглашусь — за себя так отчаянно не просят, страх за тех, кого любишь, во сто крат сильнее.
Я каталась вместе с Клаудией на волнах памяти, моталась по станциям, через сумасшедшее взросление, через Париж, Лондон и Каир, через пустыню и песчаные бури. Наслаждалась, смаковала каждую строчку, растягивала удовольствие. Как-то незаметно и постепенно я с головой ушла в эту историю мира. Личная история на фоне мировой. И от той, и от другой страшно. Они взаимосвязаны. Обо всем этом нет сил никому рассказать, даже годы спустя. Многие считают себя проницательными, легко распознающими все, что творится в чужих душах и помыслах. Какое же это феерическое заблуждение.
Пенелопа Лайвли удачно использует прием разнопланового восприятия. Есть момент, и все участники по очереди смогут высказать мысли, чувства, ощущения от ситуации. Дает возможность читателю побывать внутри каждого героя. Выйти за пределы личного коридора видения, понять общую картину.
Дочь стоит у постели матери и считает ее эгоистичной стервой, даже жалко эту холодную непрошибаемую даму, ведь она никогда не любила и сильные эмоции ей недоступны. Ее книги не такие уж и глубокие, она не знает и не понимает многих элементарных вещей.
Мать лежит с прикрытыми глазами и думает, что дочь ее пуста и поверхностна, что там у нее — скучная и рутинная повседневность. А вот в её жизни были такие рассветы и закаты, такие взлеты и падения, и черная дыра вместо души от пережитого. И обида на Бога, потому что не исполнил. Ох, дочь даже не догадывается через что прошла ее мать, какие тайны она хранит, сколько любви и горя она испытала.
Все же Букера за просто так не дают. Рада, что год моего рождения оказался таким удачным для премии. Сумасшедше красивая и пронзительная история.
Книгу в любимые, Лабиринту спасибо за очередной потрясающий неликвид.
Читать далее
47
1,8K

Все рецензии

Цитаты

Аноним14 апреля 2014 г.
Страх страха. Того, что, когда время придет, ты ничего не сможешь или сделаешь какую-нибудь глупость.
13
493
Аноним26 декабря 2013 г.
Люди, которым не хватает тонкости, могут быть жестокими нечаянно, даже об этом не догадываясь.
12
65
Аноним28 марта 2014 г.
Я хорошо понимаю, почему я стала историком. Лжеисториком, как назвал меня один из моих врагов, иссохший оксфордский гранд, боящийся высунуть нос за дверь родного колледжа. Тучи сгустились, когда я была ребенком: «Не спорь Клаудия», «Клаудия, ты не должна так со мной разговаривать». Конфликт — вот с чего начинается история. Спор, мое слово против твоего, мое свидетельство против твоего. Если бы существовала такая вещь, как истина, полемика бы утратила свои блеск.
10
415