Distress

After developing a lengthy exposé on "frankenscience," SeeNet reporter Andrew Worth is burnt out. So burnt that he passes up a plum assignment covering the new disease "Distress." Instead, he asks for a lower-key job profiling Violet Mosala, a scientist who earned a Nobel Prize at the age of 25 and who is about to announce her version of the Theory of Everything. The TOE is an attempt to explain how all scientific theories fit together, but it may actually be the catalyst that created the univer...

Жанры

Книга из цикла

Субъективная космология

Карантин

Грег Иган

3,8

(117)

Город перестановок

Грег Иган

3,9

(337)

Отчаяние

Грег Иган

3,9

(287)

Рейтинг LiveLib

3,9

287 оценок

5
36%
4
36%
3
23%
2
6%
1
0%

Ваша оценка

Прочитали 313Хотят прочитать 565

Рецензии

Аноним4 мая 2015 г.
Sapienti sat
Не знаю, кто придумал переводить homo sapiens как «человек разумный». Ведь разум по-латыни ratio. А homo sapiens должно быть «человек понимающий». Понимание — вот удивительная (Розанов посвятил ей восемьсотстраничный трактат, но так и не понял) способность, отличающая человека от прочих существ. Компьютер играет в шахматы лучше человека, но не понимает этого. Собака, безусловно, понимает, что перед ней хозяин, но едва ли понимает, что понимает это. Настоящее — человеческое — понимание рекурсивно. Я понимаю, что понимаю, что понимаю, что понимаю… И чем больше оборотов набирает этот процесс, тем сложнее ответить на вопросы: что значит понять? откуда берется смысл? как мы понимаем? И тогда нам приходится скрывать свое непонимание понимания за словами «наитие», «озарение», «откровение». Так знание встречается с мистикой. Так рождаются миры.
В мире Игана, как и в нашем, понятно далеко не всё. Конечно, к 2055 году люди в полной мере освоили биотехнологии: микроорганизмы производят пищу и топливо, лечат болезни, строят искусственные острова, совершенствуют тело человека и позволяют ему менять свой пол на один из семи, вплоть до полной асексуальности. Многие осознали, что «моногамия, равенство, искренность, уважение, нежность, самоотверженность — чистой воды инстинкты, естественные проявления биологии пола»; следствием этого понимания стало движение техноанархизма и создание Безгосударства — плавучей территории посреди океана, жителей которой объединяет «недопустимость насилия и принуждения» и желание принимать действительно собственные решения, а не навязанные господствующей моралью, правящими законами, человеческой природой или коллективным бессознательным. Но даже они бессильны понять главное: смысл и суть Всего. Даже они всё еще живут в «Эру Невежества». Поэтому и они подвержены Отчаянию — психической травме «частичного понимания».
Тысячелетиями человек стремился понять себя и Вселенную. Да что стремился — живота не щадил! Ради понимания были придуманы все мифы и религии человечества, ради понимания становились философами, мистиками и учеными. Но в какой-то момент над стремлением к истине возобладала конкуренция за обладание ею — и обнаженную статую Веритас каждый принялся рядить в свои одежды — из лучших побуждений, разумеется. Что же получится, если вечную победу одержит какой-то один модельер? Иган ничтоже сумняшеся утверждает, что лучшая из утопий, идеальное общество, расколдовавшее мир до самого его нутра. И «мимо нас, глядя в безоблачное голубое небо, зачарованные его безупречной логикой, шагали люди» Информационного Космоса… Нетрудно догадаться, что имя того модельера — наука, точнее Теория Всего.
Что предлагает миф? Тотальное объяснение (если угодно, «объяснение», но сути дела это не меняет). Что предлагает наука? «Это работает» и «фальсифицируй меня!». Стремление же построить теорию, способную охватить и раз и навсегда объяснить «всё на свете: от бабочки-поденки до сталкивающихся звезд», ничем принципиально не отличается от желания мистика знать «неба содроганье, и горний ангелов полет, и гад морских подводный ход, и дольней лозы прозябанье». Ведя на протяжении всей книги глубокомысленные беседы о Теории Всего (например, о четырех фундаментальных взаимодействиях, о десяти измерениях, о симметрии допространства), Иган так и не признался в главном: Всё — это всё познанное (или хотя бы предполагаемое), однако нельзя построить теорию абсолютно неизвестного, немыслимого, нежданного. А такого — кто возьмется доказать обратное? — полна Вселенная, да с горочкой.
Тем самым Иган переворачивает метафизику с ног на голову. Религиозные сектанты отстаивают у него хоть какую-то трансцендентность (а по сути защищают теорему Гёделя о неполноте любой системы), ученые же придумывают теорию, «которая сама себя доказывает, сама себя защищает от нападок, устраняет конкурентов и никакой критики не допускает». Ясный, последовательный, в чем-то даже героический сциентизм Игана оказывается скроенным по мерке классической религии, так что неудивительно, что понимание главным героем Теории Всего явилось мистическим озарением — «единым вздохом» и «громом с ясного неба». Как, в конце концов, может журналист в одночасье стать физиком? А вот испытать религиозное пробуждение — ничего удивительного.
Что же возвещает нам новый пророк Информационного Космоса? Не более чем старую истину софистов о человеке как мере всех вещей, возведенную в превосходную степень в качестве сильного антропного принципа: наблюдатели необходимы для обретения Вселенной бытия (формулировка Уилера). Понимающие, разумеется, наблюдатели, не компьютеры или собаки. Такой полностью понимающий наблюдатель (я бы даже ввел аббревиатуру: ППН, уж больно идея хороша) «объясняет и тем самым создает» реальность. То есть садится на трон бога-творца. И вновь мы слышим отголоски давней мифомечты человечества быть «как боги, знающие добро и зло» (читай: фундаментальные принципы мироздания).
Психологически это объяснимо: неуютно жить в незнакомом, значит враждебном мире. А понятнее всего то, что тобой же и создано — с нуля, по винтику. На существование же в незнакомом мире — более того, мире, который множит свою неизвестность, громоздит чужеродность и смеется над попытками его понимания — нужно еще отважиться, решиться, выковать волю. Отчаяние и отвага — как далеко оказываются разнесены эти антонимы, и как символично, что свой роман Иган — при всем его техно-оптимизме — назвал именно первым словом! В оригинале, впрочем, distress — страдание, несчастье, но смысл тот же. Страдание требует лекарства, которое тут же появляется под видом Теории Всего, отвага требует сопротивления, неизвестности, бездны. Отвага — вот кисть того творца, который рисует не мир, но миры, причем начинает не с фундамента, а с широко распахнутых окон. Sapienti sat. Прочее дорисует воображение.
По Игану, наука объединяет, культы разъединяют. В этой плоской дихотомии не хватает третьей стороны, дающей реальный объем, — искусства. Девятая симфония объединяет разных людей не хуже, чем ОТО. Рискну утверждать, что она еще и глубже, чем ОТО. С точки зрения всё того же понимания. Ведь в понимании любой физической теории можно выделить лишь несколько ступеней — от проникновения в смысл словесных фиксаций до постижения сути формул и выведения новой теории, делающей старую своим частным случаем; напротив, музыкальное произведение принципиально неисчерпаемо — его освоение может начаться с воздействия на еще неокрепший разум младенца, чтобы продолжиться бесконечным погружением в бесконечный мир художественного творения. Нельзя, однако, написать симфонию, которая бы включила Девятую как свой частный случай. Но можно ввести в свою симфонию ту или иную тему Девятой, дабы отсылки породили новые смыслы, множащие новые понимания.
Нет, я не против Теории Всего (известного). Более того, убежден, что когда-нибудь эту теорию превзойдут Теория Совершенно Всего и Теория Уж Теперь Точно Всего (с дополнениями). Но если Теории Всего и суждено повлиять на всех, не перспективнее ли выразить ее не «хитросплетением слов и уравнений», которые, по мнению нашего героя-журналиста, «без труда выводятся математическими методами», но музыкальной темой, сколь всеобъемлющей, столь и общедоступной (не теряющей при этом своей бездонной глубины)? Фантастика? А все ж не мистика! У Игана четырехлетние малыши, уже усвоившие Теорию Всего, бодро, словно дети Дюны, читают доклады об Информационном Космосе; я не знаю, как впитываются с молоком матери уравнения, но музыка действительно может быть понята сознанием еще и не родившегося ребенка. И пониматься вновь и вновь, по мере его взросления. Так открывается уже не Информационный, но Творческий Космос, в котором есть место всем, а не только физикам (и их поклонникам). Так понимание становится настоящим принципом созидания, а не только объяснения. Так отчаяние от того, что ars longa, vita brevis, сменяется отвагой бесконечного движения навстречу новому.
Ведь понимающему достаточно.
Читать далее
75
621
Аноним10 сентября 2020 г.
Будущее такое разное, а люди все те же
Достичь фундамента – не значит разрушить потолок.
Это добротный научно-фантастический роман с элементами хорошей детективной истории. Книга – провокация. Грег Иган прошелся по наиболее уязвимым, а иногда даже табуированным темам современного общества. Сыграл на струнах неокрепших и заблудших душ, затронув такие вопросы, с которыми каждый человек побоится остаться наедине. И со всего размаха шмякнул читателя в пучину квантовой теории поля, теории относительности, цифровой физики и неизвестно еще какой теории. Если вы готовы местами выпадать в осадок и не понимать половины написанного текста, перечитывать по нескольку раз физические выкладки, то смело начинайте это путешествие. Книга точно не оставит вас равнодушными и заставит поразмыслить. Но обо всем по порядку.
Начну с атмосферы предлагаемого мира.
Всякий раз, когда начинаешь читать научно-фантастический роман, надеешься на то, что не наткнешься на очередную типичную антиутопию с ее многочисленными клише. Сразу успокою – мир Грега Игана вас удивит.
Биоинженеры создали абсолютно удобный мир. Деревья вырабатывают электрический ток на радость акционерам и передают его по суперпроводникам, сороки не галдят, комары не сосут кровь (кстати, на побережье Азовского моря живут специально выведенные комары, которые не кусаются – вот оно будущее, рукой подать), ядовитые змеи тоже не кусают. Да что комары и змеи, человек может поменять в себе все что угодно, начиная от пола (их, кстати, семь) до способа питания. Можно даже питаться автомобильными покрышками. Трудно представить себе такую ситуацию, где это могло бы пригодиться, но все же. Триумф генной инженерии на лицо. Какие проблемы могут быть в этом мире?
Да все те же, что и в нашем. Грег Иган по ходу сюжетной линии обнажает одну проблему за другой.
В этом новом мире на улице все также убивают людей. Единственное отличие заключается в том, что убитого после смерти мозговитые ученые научились допрашивать (да-да, отсылочка к Жюлю Верну и оптографии). В прочем, это не защищает людей от подлогов и арестов без улик и доказательств.
Несмотря на то, что каждый волен гендерно самоопределиться, выбрать один из семи полов, вопросы индивидуальности остаются насущными.

Семь полов – и каждый совершенно монолитен. Каждый можно определить с первого взгляда. Семь ярлыков вместо двух – это не прогресс.
Как не стать жертвой причисления себя к той или иной группе и не водрузить на себя целую кучу исторически сложившихся ярлыков? В новом мире нет ответа на этот вопрос.
Стремительный взлет медицинских технологий позволил иметь людям личный фармаблок, который позволяет за считанные секунды провести анализ и синтезировать лекарство. Но такая мощь порождает неограниченную власть – власть поддерживать или создавать «здоровье»?

Тот, кто присваивает себе право различать «здоровье» и «болезнь», присваивает себе…все.
Мир благоденствия так рядом, пока платишь по счетам.
Однако нашлись люди, которые были не согласны с таким порядком вещей. Величие биоинженерной машины было направлено на создание уникального острова, на котором нет государств и правительств, нет бедных и богатых, технологии и информация в свободном доступе для всех и каждого.
Когда вопросы власти сняты, нет голода и холода, такое место становится колыбелью для постановки глубинных вопросов о мироздании, о назначении всего – теории всего.
И тут Грег Иган подготовил для читателя гремучую смесь из теорий. Ни много ни мало герои Игана занимаются поиском и доказательством теории всего – объединенной физико-математической теории, описывающей все фундаментальные взаимодействия. В интерпретации героев книги теория всего – это место, где физика и математика становятся единым целым. Также в рассуждениях можно узнать цифровую физику с ее основным постулатом, что Вселенная по сути является информацией.
На стыке двух теорий (а может быть и больше) автор делает головокружительный сюжетный трюк, который по достоинству оценят любители загадок течения времени.
А что будет с тем человеком, который осознает теорию всего, если вселенная это информация? Кем он тогда станет, что будет с остальными и Вселенной, и при чем здесь Отчаяние?
Ответы на эти вопросы и не только ищите на страницах книги.

Что было до большого взрыва? Дело в том, что не было никакого «до». До большого взрыва время не существовало. Рождение времени — результат расширения вселенной. Но что будет, когда вселенная перестанет расширяться и движение пойдёт в обратную сторону? Какой тогда будет природа времени? Если теория струн верна, во вселенной есть девять пространственных измерений и одно временное. Можно предположить, что в начале все измерения были переплетены. А после большого взрыва выделились три известных нам — высота, ширина и глубина. И ещё одно временное измерение, известное нам, как время. Остальные шесть остались в зачаточном и перекрученном состоянии. Если мы живём в мире перекрученных измерений, как же мы отличаем иллюзию от реальности?
Читать далее
Содержит спойлеры
66
533
Аноним9 декабря 2024 г.
Название очень популярное, есть еще не менее десятка таких-же.
Книга начинается задорно - в тексте органично растворена картина нового мира, нашего недалекого будущего, в котором биотехнология достигла немагических чудес - кратковременного восстановления мозговой деятельности после смерти, выработки энергии генетически-модифицированными-организмами, широким распространением операций по отмене пола, имплантациям аппаратуры в человеческое тело и т.д. Главный герой - оператор, режиссер и редактор научно популярных фильмов только что закончил техно-боевик "Мусорная ДНК" (а до этого снимал "Половой перебор"), и приступает к новой работе - картине об африканской физичке-теоретике, представляющей на конференции свою теорию всеобщности, которую физика ищет уже не один век. Конференция происходит в Безгосударстве - пиратском острове недалеко от Австрии, выращенном из похищенных у фарм-компаний ГМО, последнем оплоте свободы и духовности среди общества потребления и т.д.
Я ожидал добротной саги, тем более что автор обнадежил меня вполне гладким языком, чувством меры и любовью к описываемому им миру. Но вместо этого, начиная с середины, когда затягивающийся клубок сюжета потребовал каких-то внятных обоснований началось, ИМХО, откровенное слабое постулирование антропокосмических принципов, разбавленных ближе к концу слиянием физического и информационного прорыва. Попытки убийства и убийство, заражение смертельными вирусами, битвы, увечья, взрывы, смерти - за что? Чтобы предотвратить озвучивание Ключевой Фигурой подлинной и глубокой теории всего, которая определит вселенную? Хм... неубедительно...
Читать далее
56
216

Все рецензии

Цитаты

Аноним3 сентября 2020 г.
Одно дело - бросаться идеями, другое - официально принимать ту или иную точку зрения.
9
315
Аноним11 сентября 2020 г.
Информация немыслима без физики. Знание обязательно должно быть в чем-то закодировано. В значках на бумаге, в узелках на веревке, в полупроводниковых ячейках.
Но и физика не мыслима без информации. Вселенная, где все процессы носят случайный характер, - не вселенная вовсе. Глубинные закономерности, мощные взаимодействия - вот основа существования.
6
306
Аноним11 сентября 2020 г.
Физика - не оковы: проводимые ею границы между возможным и невозможным - всего лишь минимум, которого требует существование.
6
179