
Поэты Серебряного века
Chagrin
- 121 книга

Ваша оценка
Ваша оценка
Тихон Чурилин – явление неочевидное и неоднозначное. НЛО – неопознанный литературный объект. Хотя можно расшифровать аббревиатуру и традиционно. Его стихи – это полёт, не ограничиваемый ни фантазией, ни силой притяжения, ни читательским вниманием. Чтобы понимать написанное Чурилиным, необходимо, как русский сказочный дурачок вывариться в трёх бурлящих чанах, – в русской культуре, в футуризме и в авангарде в целом. Чтобы полюбить всё это безобразие (здесь скорее по Шершеневичу), нужно быть, наверное, поэтом. Хорошо бы быть поэтом на грани безумства. Или, на худой конец, филологом. А совсем хорошо – и поэтом, и филологом. Собственно, как Арсен Мирзаев и Денис Безносов, составители этого двухтомника.
Не смотря на затруднённое восприятие, есть в стихах Чурилина притягательность. Мистическая и всечеловеческая – объять необъятное, объяснить необъяснимое, очароваться Чурилиным. Да и есть в этом поэте что-то древнее – исконно славянское и языческое.
ВТОРАЯ ВЕСНА
Прощай, Ра!
– Солнцу.
Прощай, Ра!
– Рахили.
Потемнело крошка-оконце
– Щель в могиле.
Стемнело…
А солнце… о, солнце!.. а жизнь оживела
– В весеннем пуху.
Весна наверху.
Весна…
Я чую: немеет, немеет десная.
Прощайте, Надежда –
Надежде,
(как прежде)
Урод умирающий, нежный невежда,
У которого сгнила вся одежда.
Читаешь Чурилина – как рукой проводишь по истукану, ни на что не похожему идолищу, по чурбану деревянному, щупаешь его выступы, по каждой завитушке хочется провести, каждый линию пальцем вывести.
Не боясь обжечься о языческий огонь.
Страшно, непонятно, но притягательно.

Друзьям
Жил кот, не тужил, бегал ночью, а днем
Спал в коленях моих, или жениных – тонких.
Жил кот, не тужил, и мы жили втроем,
Не сытно, не нище, а быстро и звонко.
Любил он тепло
От нее, от меня,
Искрился светло
И в течении дня.
Любил огурцы
Салат и мясцо,
Коты молодцы –
И они имеют лицо.
Любил он на «Правде» лежать
Вечерку всегда презирая,
Любил он когтями мне сжать
Коленку, конечно играя.
Стихов не терпел,
Под прозу он пел,
Мурчанием ритм отмечая.
Не прочь был от сладкого чая
- Увы, с молоком.
Ей-ей, он смеялся над тем дураком,
Кто пробовал дать ему хлебца
Без масла, от чистого сердца.
А, главное, он
Не ев по три дня не менялся,
Прекрасно и гордо держался,
Хвостом отбивая по книге пеон.
И, знаете, он
Нам другом и был и остался
1939









