Антологии мистики и ужаса.
jump-jump
- 434 книги

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Интересная помесь классики и мистики! Мне, как любителю классических произведений, но не ценителю мистики, пришлось испытать необычные для меня эмоции.
История начинается на балу, где главный герой Руневский, знакомится со странным человеком, седым, но молодым, который утверждает, что перед их глазами упыри, то есть вампиры, и поясняет, как их можно отличить от живых людей. Развитие эта история получила на даче одной дамы, которая пригласила погостить нашего главного героя и с этого момента и начинаются необъяснимые видения.
В повести три истории, в которых задействован Руневский и которые переплетутся между собой в конце повествования.
Это не большой рассказ, но довольно захватывающий и запутанный. Я так и не смогла понять, имело ли место мистика, либо следовало поверить объяснению, описанному в конце. Видимо и главный герой будет мучиться этим вопросом до конца своих дней. Книга насыщена событиями и можно легко запутаться в клубке мистических загадок, автор смог сохранить интригу до самого конца.
Единственно, что смутило, это не однозначный финал, люблю получать четкие ответы на вопросы, над которыми ломаешь голову на протяжении чтения. Но это лишь мое желание, любителям жанра понравиться без сомнения.

Не пугайтесь заголовку моей рецензии, это всего лишь строчка из проклятия, на котором строится сюжет этой самой готической повести русской литературы XIX века. Но у меня получилось, как у О.Генри с его королями и капустой, в рецензии будет о многом, но совсем не будет про бабушку и внучку :)
Эту повесть Толстого я читал давным-давно, и, признаюсь честно, совсем подзабыл в чем там было дело, помнил только, что часть событий происходила в Италии. Но сейчас, перечитывая произведения Алексея Константиновича, взялся за "Упыря" по новой, благо, он невелик, всего каких-то 65 страниц. Но сколько же автор на этаком маленьком пространстве навертел, какой хитроумный лабиринт соорудил, так расположил лампы подсветки, что каждая из них высвечивает свою картину, кардинально отличную от иных.
Известно, что Белинскому повесть очень нравилась, так что он "успел благословить" молодого писателя. Хотя Виссарион Григорьевич и не находил в "Упыре" "какой-нибудь мысли", но он привлекал его "внешней фантастичностью", "многосложностью и запутанностью". Тут классик нашей отечественной литературной критики, безусловно, прав, многосложности и запутанности в такой маленькой повести не то, что хватает, а очень даже с избытком.
"Упырь" из тех произведений, которые нельзя читать невнимательно, едва отвлечетесь, задумаетесь о чем-то постороннем на несколько секунд, и проскочите несколько строчек "на автомате", в результате, или совсем потом запутаетесь, или придется возвращаться и перечитывать "слабое" место. Говорю об этом, поскольку сам пару раз на этот камень натыкался. Ну, и, конечно же, Белинский прав, повесть привлекает не мыслью, и не идеей, а своей ажурной конструкцией, переплетением сюжетов и неоднозначностью восприятия прочитанного.
Толстой очень тонко чувствовал, что классическая готика на русском материале может прозвучать фальшиво и пародийно, поэтому он в нужной пропорции соединил русскую тему с европейской, введя венгерский мрак и итальянский пленэр. Не знаю, слышал ли Толстой что-то конкретное про Дракулу, ведь Стокер еще не родился, когда вышел "Упырь", но Транссильвания, которая сейчас числится за Румынией, тогда входила в состав Венгерского королевства. Так что упыри Толстого родом из тех же мест, что и вампиры Стокера и его последователей.
Дочитав повесть до конца, читателю предстоит самому определиться как воспринимать прочитанное. Можно к чёртовой матери отмести всю мистику, и выбрать путь логического и трезвого объяснения всего произошедшего, что и делает один из героев по имени Владимир. А можно последовать примеру другого героя - господина Рыбаренко, и, наоборот, отринув логику и здравый смысл, всё объяснить именно с мистической позиции. Наконец, можно выбрать третью "точку сборки" - главного героя Руневского, который так и не смог определиться "что же это было".
Ну, а, если это так, если он не может определиться - что это было, значит, что-то всё-таки было. Пусть это "что-то" неясно, расплывчато и постоянно ускользает, но оно дает о себе знать. Так что можно говорить и о четвертой точке зрения - авторской: без мистики дело не обошлось, но где она начинается, и где заканчивается - вот в чем вопрос...

Я все ждал, когда же мне попадется рассказ Лавкрафта, в котором он соединит главную тему своего творчества - древнее зло и качественную классическую готику. Ну, не мог такой автор, как Лавкрафт, пройти мимо готической тематики. И вот встреча с ожидаемым произведением состоялась.
"Крысы в стенах" - мрачная готическая зарисовка с зачаровывающей ужасом атмосферой. Вместо океанического монстра Ктулху здесь правит бал его сухопутный аналог - Ньярлатотеп в союзе с Великой Матерью Богов!
Издревле на месте, где стоит замок рода де ла Поэров находилось древнее капище, где совершались служения великим богам зла. Боги жаждали человеческой плоти, и получали её через жрецов, поедавших жертв во славу своих кумиров. Культ этих богов древнее самого человечества, самые старые кости из обнаруженных в подвале, принадлежали еще питекантропам.
Видимо, хозяева древнего замка и тех построек, что стояли на его месте до него, волею хозяина зла превращались в его жрецов, это было их предопределение. То же случилось и с нормандским родом де ла Поэров, получившим замок в дар от короля, славный и добродетельный род за несколько поколений превратился в кровожадных служителей древнего культа. Только один представитель рода - одиннадцатый барон де ла Поэр - Уолтер, истребив всю родню, смог восстать против предопределения и сбежать в Америку.
Казалось, древнее зло замерло, но нет - остались в Америке потомки баронского рода. События складываются таким образом, что последний из баронов через 300 лет неумолимо оказывается притянут в родовое поместье, где его уже ждет древняя сила. Местные жители не рады ему, они помнят, как из замка вырвалась стая озверевших крыс, уничтоживших всю окрестную живность и загрызших даже нескольких человек. Да и до сих пор ходят слухи о том, что при баронах частенько бесследно пропадали местные жители.
Но, вернувшийся из Америки потомок старого рода, восстанавливает замок, намереваясь закончить в родовом имении свои дни. Но Ньярлатотеп тоже имеет свои намерения, он хочет возобновить древнюю практику, он жаждет плоти, тогда и является барону во снах образ демона-свинопаса.
Далее события приобретают стремительность - открывается старинное многовековое капище, где были принесены в жертву тела нескольких десятков, если не сотен тысяч людей, начиная еще от ходивших на четвереньках. И здесь, в этой обители древнего греха, среди гор костей и черепов, зло снова торжествует. Все возвращается на круги своя - представитель баронского рода, современный цивилизованный человек, оказывается во власти демона и совершает новое служение старому хозяину, пожирая плоть своего спутника и соседа - капитана Норриса.
В рассказе есть нечто общее с другим лавкрафтовским шедевром "Данвичским ужасом", есть отсылка к "Падению дома Ашеров" По, это когда Родерик заявляет, что слышит крыс в стенах.
А крысы - невидимые крысы, которых чувствуют только хозяин дома и коты, - выполняют роль посланников зла, цель которых привести хозяина замка в подвал, где совершались жертвоприношения.
Все-таки в рассказе есть один очень симпатичный герой, это храбрый кот Ниггерман, первым почуявший посланцев зла - крыс. Кот не поддался воздействию Ньярлатотепа и до последнего боролся, пытаясь даже загрызть подчинившегося мраку хозяина. Было в этом Ниггермане что-то от Шварценеггера :)

Проявлением наибольшего милосердия в нашем мире является, на мой взгляд, неспособность человеческого разума связать воедино все, что этот мир в себя включает. Мы живем на тихом островке невежества посреди темного моря бесконечности, и нам вовсе не следует плавать на далекие расстояния. Науки, каждая из которых тянет в своем направлении, до сих пор причиняли нам мало вреда; однако настанет день и объединение разрозненных доселе обрывков знания откроет перед нами такие ужасающие виды реальной действительности, что мы либо потеряем рассудок от увиденного, либо постараемся скрыться от этого губительного просветления в покое и безопасности нового средневековья.

Восставший может погрузиться в бездну, а погрузившийся в бездну может вновь восстать.

Есть, как известно, звуки, присущие животным, и звуки, присущие человеку; и жутко становится, когда источники их вдруг меняются местами.















